Дорогой Товарищ Сталин!

Неотправленное письмо Б.А.Мокроусова товарищу Сталину

26 октября 1950г. В газете "Комсомольская правда" была напечатана песня "Россия - наша Родина" - повествующая о борьбе русских людей за дело мира.

Эта песня для меня композитора - песенника имеет принципиальное значение, поэтому и хочу рассказать о ее судьбе.

Советские композиторы создали немало песен о мире. Среди них есть и хорошие песни.

Но большинство из них, все же предназначены для профессионального хорового исполнения. Мне хотелось создать массовую песню о борьбе за мир.

Чтоб она была боевой и теплой, жила на демонстрациях и быту, была сразу запоминающейся.

Когда я впервые показал эту песню в Радиокомитете она обсуждалась при закрытых дверях и получила отрицательную оценку, а в Музыкальном Издательстве вызвала недоумение:- дескать, как это можно писать песни о мире, беря интонации из музыкально-бытового арсенала, что такие песни издавать сразу опасно, она и сама пробьет себе дорогу, подождем пока покажет время, а потом можно и издать.

Черновик письма Б.А.Мокроусова И.В.Сталину. Первая страница.

Прежде чем печатать свою песню "Россия – наша Родина" я предварительно демонстрировал ее перед рядом аудиторий гор. Москвы, как-то: на митинге в защиту мира, в Московском Юридическом Институте, на собрании партактива Свердловского Райкома партии, на концерте для танкистов в Союзе Композиторов и т.д. Песня везде имела восторженный прием.

На митинге в защиту мира в Московском Юридическом Институте, на котором присутствовала многочисленная аудитория студентов и профессоров, песня исполнялась трижды и пелась всем залом.

В редакции газеты "Комсомольская правда", где присутствовали работники "Правды" и журнала "Большевик", песня также получила одобрение , пелась всем залом и была напечатана.

После опубликования песни и начались ее мытарства.

4 ноября п.г. состоялось расширенное собрание секции массовых жанров при Союзе Советских композиторов, на котором песня подверглась уничтожающей критике. Оратор Книппер договорился до того, что обвинил меня в космополитизме.

Почти все руководящие работники секции призывали бороться с этой песней решительным образом, т. к. по их мнению она как чума может поразить массы и нанесет вред нашей песенной культуре (по стенограмме).

Мои доводы, что эта песня имеет успех в самых различных аудиториях, и что категорическое ее запрещение не имеет никаких оснований, что народ сам разберется хороша она или плоха, явились неубедительными.

18 ноября на очередное заседание секции массовых жанров, по своей доброй воле, в Союз композиторов прибыл в полном составе Московский ансамбль Советской Армии, исполняющий песню "Россия - наша Родина". На заседание прибыли представители общественности, офицеры из частей Московского гарнизона, слушавшие эту песню и являющиеся свидетелями того, как тепло воспринимается она, но руководитель секции т. Дунаевский не пожелал прослушать ее в настоящем исполнении.

Черновик письма Б.А.Мокроусова И.В.Сталину. Четвертая страница.

В результате мнения отдельных руководящих товарищей из Союза композиторов была напечатана заметка в газете "Культура и жизнь" (автор Л.Книппер), в №11 "Советская музыка" статья "Серьезная неудача талантливого песенника" и наконец  "Литературная газета" от 23 декабря п.г.предоставила свои страницы для несправедливой статьи Дунаевского и Нестьева "Поэты или текстовики".

Так не зная отношения народа к этой песне, печатные органы были введены в заблуждение.

Еще странно и то обстоятельство, что редакция многотиражной газеты "Менжинец" и Политотдел при Московском Военном училище войск МГБ, направив в редакцию «Культура и жизнь» статью в защиту песни "Россия – наша Родина" - "Не считаясь с мнением народа", не получили на нее удовлетворительного ответа, а просто переслали таковую в Союз композиторов на рассмотрение.

Что же получается?

Радиокомитет песню не транслирует. Музгиз песню хочет песню издать, но боится. Союз композиторов песню отрицает и наконец Главрепертком песню запретил.

Все каналы этой песни закрыты.

Единственный Московский ансамбль Советской Армии (рук. т. Маслов) ее пропагандирует, да и тот по моим сведениям начинает исполнять ее с боязнью.

Почему же получается такая пропасть в оценке этой песни между Союзом композиторов и народом? Неужели солдаты и офицеры, студенты и профессора, рабочие и колхозники все еще: "часто плетутся в хвосте", "обладают неустоявшимися вкусами" и т.д.( по стенограмме), как это утверждают некоторые руководители Союза композиторов.

                                Дорогой товарищ СТАЛИН!

Борьба за мир для всех советских людей является самой генеральной задачей. Нет темы более острой и жизнепотребной.

Я как советский композитор- песенник, внес свою посильную ношу, написав песню "Россия – наша Родина". Я даже допускаю. что эта песня является не оригинальной, не несет в себе откровения, но если она близка и глубоко понятна народу, если она несет в себе частицу в дело укрепления мира, это для меня уже является высшей наградой за труд.

Я Вас прошу уделить три минуты времени, прослушать эту песню в механической записи и сказать о ней свое слово. Достойна она внимания нашего народа или нет.

Москва, Фрунзенский плац,                                                                                        Борис Мокроусов

Дом №2, кв.18

Тел. Г6-14-19   

Источники:

Из газеты «Комсомольская правда» 26 октября 1950 г.

Муз. Б.Мокроусова, Сл. Г.Строганова и В.Малкова

Необходимый комментарий

Текст песни «Россия – наша Родина», как и тексты очень многих массовых песен был серьезно переделан в послесталинское время. Оказались изъяты все упоминания о Вожде, а кроме того авторы лучше учли потребности наступившего момента, добавили официоза.

Однако одна строчка, все же выдавала первоначальную идею произведения:

«Ленин родной над землей зажег немеркнущий свет…»

Спрашивается, когда это Ленин был «родным»? Ленин всегда был великим. Родным мог быть только Сталин. Вот оно что. Значит, изначально в песне были слова о Сталине. Так я сделал это открытие, еще не имея перед глазами исходного текста (а первоначально звучало «Сталин родной на борьбу народы мира сплотил»).

Как известно, тема Сталина была очень серьезной. Мокроусов на моей памяти вообще о нем ничего не писал после войны, потому что это был не его «сектор». Он писал несколько другие песни. А в сталинском секторе были свои авторитеты, к примеру композитор А.Новиков, в песнях которого частенько встречался куплетик о вожде. Несомненно если бы песня звучала в ее начальном варианте, она бы наверняка стала бы популярной, наряду с подобными песнями других композиторов. Здесь необходимо сказать, что песня "Россия - наша Родина" не являлась каким-то исключительным произведением - она была не хуже и не лучше тех многочисленных песен с упоминанием Сталина, которые тиражировались в то время. Если бы песня была издана, то Мокроусов и в этом песенном секторе занял бы свое заслуженное место.

Почему именно И.О.Дунаевский начал ставить преграды на пути этой неплохой, в общем-то, песни достоверного ответа я не знаю. Вероятно его мы уже и не узнаем. В одном я сомневаюсь - дело было совсем не в песне. Эпизод с песней был одним из примеров противостояния двух выдающихся композиторов, и в основе этого противостояния лежали какие-то личные мотивы, а не только несовпадение творческих взглядов.

Мне случилось прочитать версию Н.Г.Шафера, что будто бы Дунаевский не смог принять песню "Россия - наша Родина" потому что обнаружил в ней "рецидив ухарской кафешантанной плясовой", облюбованной в 20-х годах цыганскими скрипачами. По версии Н.Г.Шафера Дунаевскому было невыносимо слышать, как "опошляется великий образ", так как он терпеть не мог нэповскую приблатненную цыганщину. Я тоже терпеть не могу приблатненную цыганщину, тем более странным мне показалось то, что в этой песне были замечены цыганские плясовые мотивы. Н.Г.Шафер откликнулся на мою просьбу и по памяти нотировал эту плясовую мелодию - под её, как он написал "леовские цыганы (в оккупированной Румынией Бесарабии) водили по улицам медведя и собирали со зрителей монетки... Мокроусов гениально "переплавил" кафешантанный напев, и с первого взгляда это незаметно." Н.Г.Шафер пишет, что "эти два музыкальных фрагмента - близнецы". Песня Мокроусова, как и приведенный Н.Г.Шафером фрагмент, тоже построена на нисходящем арпеджио, отсюда действительно наблюдается совпадение нот. Ну и что? Подобных совпадений в нашей музыке можно найти сколько угодно, если поставить себе цель... Тут все не так просто.

Интересный документ есть и в архиве Б.А.Мокроусова: набросок выступления, который был сделан перед заседанием на секции массовых жанров союза композиторов 17 ноября 1951г. Выступил ли Мокроусов со своей речью или нет, я не знаю (очевидно проверить это уже мы не сможем, стенограммы наверняка давно утрачены).

Я не буду его публиковать по нескольким причинам – во-первых, не имею на это разрешения племянника композитора, во-вторых просто не хочу. И не хочу вот почему. Конечно, текст написан красиво и сочно, с зажигательными примерами, особенно там, где речь идет о проблеме заимствования Дунаевским известных музыкальных тем. Но так ли новыми были использованные формулировки применительно к самому Дунаевскому. В тексте местами слышится определенная двойственность. С одной стороны Мокроусов обороняется, это понятно из контекста, но с другой стороны, главным образом, вставляя цитаты, он пишет «между строк», дает нам возможность почувствовать реальную ситуацию.

Например, он пишет: «Теперь разрешите в порядке критики и самокритики перейти к вопросу грехопадения. Тов. Дунаевский в прошлый раз заявил: Кто из нас не грешил? Мы очень хорошо знаем вкус греха, мы хорошо поймем грешника и все его побуждения. Поэтому мне кажется, что здесь, в секции массовых жанров, каждый из нас может найти не только отпущение грехов, но и сочувствие».

Эта цитата почти ничего не объясняет, но она хорошо передает атмосферу диалога, который происходил при участии композиторов. Изучая материалы и сопоставляя мнения я пришел к выводу – Дунаевский не выступал инициатором никаких гонений на Мокроусова, равно как и на его песню. Да, с его стороны была инициатива обсудить ее на секции, как слабую, были, возможно, определенные замечания, высказанные в том же привольно-ироничном ключе, в котором часто изъяснялся талантливейший композитор. Но нашлись практичные люди, которые были рады подлить побольше масла в этот огонь. Песня стала только поводом…

Что же послужило причиной для утверждений такого рода? Ответы на это вопрос мог дать анализ статей в печати того времени.

Мне удалось познакомиться с двумя из упоминавшихся в письме композитора статей, однако их общий тон и отдельные пассажи авторов позволяют сделать вывод о том, что никто из писавших не имел ничего личного против композитора Бориса Мокроусова. Критика его песен была скорее частью некого малопонятного в наши дни ритуала, напоминавшего образцово-показательную порку без особых на то причин.

«К новым успехам советской музыки» - П.Апостолов, З.Вартанян, из газеты «Советское искусство» 1 марта 1952 г.

…«Идейно-художественное отставание композиторов от требований высокого мастерства заметно также в песенном творчестве. Обращаясь к важнейшим темам нашей современности (великие стройки коммунизма, борьба за мир, любовь к Родине и т.д.) или сочиняя лирические и шуточные песни на бытовые темы, композиторы сплошь и рядом не выходят за пределы ограниченного обывательского раскрытия избранного ими сюжета.

Так Борис Мокроусов за последние годы создал ряд песен самого различного характера, в которых показал недостаточное понимание задач художника, призванного воспитывать эстетические вкусы народа. Стремясь создать общедоступную массовую песню, композитор на деле потакает отсталым вкусам: вместо творческого отбора наиболее жизненных бытующих интонаций, способных создать правдивые образы нашей современности, он стал на путь примитивной механической компиляции затрепанных мелодических оборотов. Это особенно нетерпимо в песнях, посвященных высокой патриотической тематике («Россия – наша Родина») или на тему о Сталинском плане преобразования природы («Зацветает степь лесами»). В них композитор использует полюбившуюся ему надрывно-слезливую сентиментальную интонацию, назойливо кочующую у него из песни в песню.

Мы знаем Б.Мокроусова как одаренного композитора, создавшего мелодичные, эмоционально-яркие песни. Именно поэтому нельзя оправдать сомнительную творческую направленность композитора в таких песнях как: «Я за реченьку гляжу», «Мой любимый за рекой», «На крылечке» и другие. В них Б.Мокроусов замыкается в узкий круг слащаво-сентиментальной любовной лирики, воплощаемой им в обедненных музыкальных образах».

Вообще, это очень странная, путаная статья, в которой авторы берут на себя смелость и ответственность вершить некий суд практически над всеми более или менее известными на тот момент композиторами. Мне в этой связи не ясно, чье же мнение они озвучивают: свое частное или еще чье-то, официальное? Отнюдь не одному Мокроусову в этой статье достаются несправедливые оплеухи – в негативном контексте упоминаются И.Дунаевский, Г.Носов, Н.Богословский и многие-многие другие.

Что бы лучше понять дух, в котором написана эта статья, я приведу из нее еще один абзац. Он больше напоминает не разговор «о новых успехах советской музыки» а бессвязные языческие заклинания.

«Весьма важным условием для дальнейшего успешного движения советской музыки по пути реализма и народности является изучение композиторами марксистско-ленинской теории, формирующее общественное сознание художника, воспитывающее здоровое, оптимистическое мироощущение и помогающей вернее чувствовать и осмысливать пульс нашей жизни. Немалая роль в этом должна быть отведена филосовско-эстетической подготовке композиторов. Недостаточный пока что интерес к эстетической науке порождает иной раз негодный метод слепого творческого эмпиризма, обрекает на поиски нового «ощупью», без явного понимания задач и требований советского искусства. Это мешает творческой практике, препятствует появлению полноценных, выдающихся художественных произведений, достойных стать непреходящими памятниками сталинской эпохи».

Другая статья, упоминавшаяся в письме Б.Мокроусова, называется «Поэты или текстовики», авторы - И.Дунаевский, И.Нестьев. Опубликована в Литературной газете 23 декабря 1950 года. Безусловно, статья написана увлекательно и живо, с обилием ярких примеров. Эту статью, по крайней мере, было интересно читать. Песне Мокроусова посвящен следующий абзац:

«Пример халтурной, ремесленной подтекстовки – получившая печальную славу песня Б.Мокроусова «Россия – наша Родина», текст к которой присочинили Г.Строганов и В.Малков. Мелодия этой песни – перепев популярных неаполитанских и тангообразных песенок; но упомянутые авторы, нисколько не смущаясь характером музыки, «пришили» к ней трескучий и убогий в поэтическом отношении текст, который должен повествовать о советской Родине и о борьбе за мир. Получилось кощунственное искажение важнейшей политической темы: слова о борьбе за мир звучат под унылую, томно покачивающуюся музыку танго».

Я еще раз повторюсь, что не слышу в мелодии песни «унылой, томно покачивающейся музыки танго». И опять же, данная статья не была посвящена персонально творческой неудаче Б.Мокроусова, в ней авторы прошлись по головам большого количества поэтов-песенников. Чего стоит вот этот «блестящий» фрагмент!

...«В «Студенческой песне» Л.Ошанина, предложенной одному из московских композиторов, были такие строчки:

    С фашизмом сражаясь,

    Мы стали друзьями (?)

    И памяти павших

    Мы будем верны.

Первые две строчки звучат явно двусмысленно. С кем же мы стали друзьями?»

Как вы это находите? Во всем – тонкие подтексты, улавливаемые даже не с первого раза. И вот нате – выдернутое из контекста четверостишье - вульгарная провокация, грубый пошлый «бросок через колено», рассчитанный на гнев тупого обывателя… «Одному из московских композиторов» - кому бы это, кстати?

Лично я не верю в то, что Дунаевский, автор прекраснейших песен о труде, (о весне, счастье и т.д.) развлекался написанием таких пассажей. Он был слишком талантлив и самодостаточен, что бы заниматься подобной систематизацией чужих ляпсусов. Конечно, он их видел, он их критиковал... Но он никому не завидовал и ни с кем не сводил счетов! Он никогда не играл по «чужим» правилам.

Программа концерта "Новые песни Советских композиторов", 26 февраля 1947 года.

 (Из архива Дмитрия Ивановича Шмелёва)

Вот, к примеру, документ – это программа вечера под названием «Новые песни Советских композиторов». Именно И.О.Дунаевский организовывал этот концерт 26 февраля 1947 года. На правах организатора вечера он произнес и вступительное слово. Б.А.Мокроусов присутствовал в числе других приглашенных им к участию. В то время у этих двух прекрасных авторов были вполне хорошие отношения, И.О.Дунаевский высоко ценил талант Б.А.Мокроусова. И последующее драматическое развитие событий явилось вовсе не следствием того, что кто-то из них считал другого недостойным автором. Дело было принципиально в другом – очень скоро композиторов рассорили, каждодневно стравливая и провоцируя этим взаимную неприязнь и обиды друг на друга.

Б.А.Мокроусов был прямым бесхитростным человеком, не умевшим, в отличие от многих его коллег по цеху, плести интриги и просчитывать многоходовые комбинации. К великому сожалению и он оказался затянут в эту игру, всех хитростей которой неискушенному человеку невозможно даже представить. Оставаясь человеком глубоко порядочным, он не отправил письмо вождю, которое написал на восьми листах. Вероятно, он понимал, что может навредить очень многим людям – даже тем, кто пропагандировал злополучную песню. Сегодня, спустя столько лет мы действительно не знаем всех обстоятельств написания этого письма. Что водило его рукой талантливого российского песенника? И что в последний момент остановило его?

Готовя письмо, Мокроусов, вероятно, рассчитывал на то, что Сталин, которого вообще вдохновляла идея проведения широких народных культурно-массовых праздников, оценит песню и прикажет открыть ей широкую дорогу. Вот почему он так ратовал за то, что бы песня прозвучала в «настоящем» (его слова) исполнении! И понятно, что Б.А.Мокроусову приходится апеллировать к мнению народа, у которого песня уже приобрела популярность. Собственно, зацепиться ему больше и не за что было. Однако такой аргумент, как «популярность в народе» не считался убедительным у профессионалов – критиков. Его истолковывали просто: дескать «Меня признали простые люди и мне безразлично, что думают обо мне музыковеды-снобы и коллеги-завистники».

Итак перед нами очень редкий по содержанию документ - письмо композитора Мокроусова самому тов. Сталину. Письмо было написано им от руки, и, как уже говорилось, не было отправлено. Об истории его возникновения известно немного. Из самого текста следует, что письмо было написано в 1951 году. Долгие годы оно хранилось у Б.А.Мокроусова в его личном архиве. После смерти композитора письмо вместе с другими материалами было передано в РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства). Но прочесть его интересующемуся человеку было практически невозможно - более тридцати лет архив Б.А.Мокроусова был закрыт для свободного доступа. Существует правило, согласно которому документы могут выдаваться на руки только в пронумерованном виде. Это необходимая вынужденная мера, проводимая в целях избежания их подлога или несанкционированного изъятия. По этой причине изъять принятые архивом документы из фонда не представляется возможным. Однако много лет назад я получил информацию из источников, близких к ситуации и вполне заслуживающих доверия, о том, что подготовленный к передаче в РГАЛИ личный архив композитора содержал принципиально большее количество материалов, нежели мы сейчас можем видеть в фондах госархива. Это дает основания с большой долей вероятности полагать, что значительная часть документов успела исчезнуть еще до их передачи на хранение, и их местонахождение в настоящее время неизвестно.

Вообще, это очень грустная история. Так эпизод со злополучным Актом, составленным и подписанным "по горячим следам" после выступления И.О.Дунаевского в Горьковской консерватории, стал поворотным в жизни композитора и стоил ему многих лет жизни. Об этом акте исследователю творчества И.О.Дунаевского Ю.Е.Бирюкову стало известно еще в семидесятых, когда он изучал переписку композитора. Но найти текст самого акта не удавалось двадцать лет. Незадолго до столетия И.О.Дунаевского копия акта неожиданно всплывает в Москве - один известный композитор представил ее в редакцию "Музыкальной жизни". Но "сенсационного разоблачения" не последовало - редакция, что называется, вовремя опомнилась и отказалась от публикации пасквиля. Текст документа был опубликован позже Н.Г.Шафером в материале "Роковой акт или как погубили Дунаевского". Но в версии Н.Г.Шафера многое тоже не стыкуется, по крайней мере на мой взгляд. Хотя это уже совершенно другая тема.

Что же касается «Песни о земле» («Зацветает степь лесами»), то и тут я должен сделать важное замечание. Я не скажу, что мелодия плоха, это безусловно не так. Однако текст с мелодией действительно не вполне гладко стыкуются. И сам текст действительно слабоват. Помимо того, наблюдается несовпадение длинны музыкальной фразы в последней строке куплета и первой строке припева. По этому тут песню трудно петь без аккомпанемента. Тем не менее, необходимо помнить, что данная мелодия первоначально являлась не более, чем саундтреком к спектаклю "Свадьба с приданным". Прозвучала она и в одноименном фильме, в частности эта музыкальная тема сопровождала сцену, когда колхозники выходят на поле и любуются выросшим урожаем. В фильме она звучит как без слов так и со словами (отличными от слов в версии на пластинке). Это дает основания считать, что существовал не один вариант записи этой песни, и неясно, какой именно из вариантов подвергся критике. И самое главное - именно строки припева этой песни высечены в граните памятника на могиле Владимира Нечаева.

Комментарий Н.Кружкова

К оглавлению

                                                                                                                                                                                                                                          

© Б.А.Мокроусов. Официальный сайт. 2002 - настоящее время
Материалы охраняются в соответствии с законом РФ об авторских и смежных правах и Гражданским Кодексом РФ. Любое использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения авторов.