|
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕТРО ФОНОТЕКА Музей Истории Советской Массовой песни
Главная
|
|
Наш гимн. Хроника 1940-х или вековые корни?
Солнце летит неизмерной орбитой,
Дни отбушуют, и станем мы сами
Он, нам неведомый, встанет, почует
Истину наших разорванных дней, —
Станут иными узоры Медведиц,
Станет весь мир из машин и из
воль…
Валерий Брюсов, ноябрь 1921 г.
Парадокс истории в том, что она не возникает из ничего. Хороший пример этого – гимн России. Только в качестве главного опуса страны это произведение за время существования имело несколько вариантов текста. А музыка была написана на основе самой логичной и естественной для него темы, которую автор Александр Васильевич Александров искал на протяжении многих лет.
Впервые официально маэстро обозначил ее в композиции «Красный флот в песнях», написанной еще в 1929 году. Позже, в 1936 году, Александровым были созданы песни «Забайкальская» и «Марш комсомола», в которых также звучат намеки на будущий эпохальный мотив, который получил дальнейшее развитие в песне «Жить стало лучше» на стихи Василия Лебедева-Кумача в 1936 году. Песня явилась ответом на одно из самых популярных высказываний Иосифа Виссарионовича Сталина, произнесенное им 17 ноября 1935 года народу с трибуны Первого всесоюзного совещания стахановцев: «Жить стало лучше, жить стало веселей, товарищи».
Жить стало лучше (Запись 1936 года)
Муз.
А.В. Александрова, сл. В.И. Лебедева-Кумача
Прослушивая исполнение последней, записанное под гармонику на пластинку с № 4506, уже вполне улавливается родственная связь между ним и гимном страны. А в следующей записи № 5954, сделанной годом позже, эта связь улавливается еще более очевидно. У обоих панегириков близок мелодический рисунок первых двух фраз куплета. В цепочке между «Жить стало лучше» и гимном существовали еще некоторые звенья, например, «Песня о Сталине», написанная в 1937-м. Но главным подводящим к первому опусу страны произведением является, безусловно, «Песня о партии», сочиненная Александровым на стихи Лебедева-Кумача и записанная на пластинку Краснознаменным ансамблем в 1939 году. На страницах своих воспоминаний Александр Васильевич пишет о ней так: «К XVIII съезду партии мы приготовили «Песню о партии» на слова Лебедева-Кумача. Ансамбль исполнял ее на концерте в Кремле. – Когда закончите программу, спойте эту песню еще раз, – попросил товарищ Сталин. – Только попробуйте дать ее более торжественно, как гимн. И «Песня о партии», исполненная вторично уже не в первоначальном темпе походного марша, прозвучала как откровение для самого композитора, написавшего эту песню. – Назовите ее «Гимн партии большевиков», – сказал товарищ Сталин...».
Песня о
партии
История «Гимна партии большевиков» получила свое бурное продолжение в 1942 году. Вождь народов принял решение отказаться от ставшего к тому времени советским музыкального символа государства «Интернационала». Сложно было петь о пролетарском единстве в мире, в то время как рабочие почти двадцати государств воевали на стороне фашизма – СССР стал величиной, которая мыслила себя не как первое звено в цепи пролетарских революций, а как самостоятельная единица, разграничивающая сферы влияния наравне с другими мировыми державами. В 1943 году Коминтерн был распущен под предлогом «политической зрелости коммунистических партий». Создание нового гимна стало логическим завершением проводимой советским аппаратом линии и было поручено специальной комиссии во главе с Климентом Ворошиловым. Прошел целый год, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В сентябре 1943-го Ворошилов рапортовал Хозяину: «Нами прослушано 55 вариантов музыки, их написали 40 композиторов, среди них Глиэр, Шостакович, Хачатурян, Кабалевский, Хренников, Александров, Дунаевский и другие. К сожалению, невзирая на обилие вариантов, ни один из них для Гимна СССР непригоден. 50 поэтов написали 87 различных текстов Гимна, некоторые представили по нескольку вариантов, например, Алымов сочинил 6, Кирсанов – 11. Лебедев-Кумач – 5, Михалков – 4 варианта. Но ни один из них не может быть принят...». И тут Сталин догадался – настала пора взять дело в свои руки, и приступил к личному знакомству с текстами и музыкой.
В 1943 году на сочинение нового гимна СССР был объявлен всесоюзный конкурс. К написанию главной оды были привлечены все желающие, а также ведущим мастерам было настоятельно «подсказано» вложить свою лепту в величайшее событие. Отказаться мало кто мог, поэтому многие подошли к такому заданию несколько формально. Зато некоторые постарались представить по несколько вариантов «либретто».
Для участия музыкантов национальных республик, краев и областей текст Сергея Михалкова и Габриэля Эль-Регистана, утвержденный 25 сентября, передается по телеграфу в республиканские, краевые и областные центры Советского Союза. Срок представления готового произведения назначается на 14 октября 1943 года.
Союз нерушимый республик свободных
Так в период с 16 октября по 11 ноября 1943 года товарищами Ворошиловым и Щербаковым в присутствии тогдашнего председателя Комитета по делам искусств Михаила Храпченко в Бетховенском зале Большого театра прослушивалась музыка, написанная композиторами на вновь утвержденный текст. Всего 144 композиторами было представлено 153 варианта музыки гимна. Кроме того, из числа 40 авторов, ранее писавших на тексты других поэтов, часть приняло участие в создании музыки на вновь утвержденный текст. На 1 декабря был дополнительно представлен нотный материал еще 16 композиторами (один из них повторный). Всего же приняло участие в создании музыки нового гимна 170 авторов, представивших 223 варианта.
В качестве примера первоначального варианта припева представляем фрагмент варианта гимна СССР за авторством Андрея Баланчивадзе в исполнении хоровой капеллы «Ярославия».
Фрагмент гимна А. Баланчивадзе.
14 вариантов, в том числе варианты таких маститых китов, как Александров, Шостакович, Хачатурян и Прокофьев, отправились на просушивание в ГАБТ Союза СССР. Там в работу над произведениями включился оркестр Большого театра под управлением большого мастера по симфоническому дирижированию Александра Шамильевича Мелик-Пашаева. Этот последний этап проходил в строго закрытом режиме. В зал театра, кроме охраны, никто не допускался. В ложе сидели члены правительства во главе со Сталиным и Ворошиловым. В финал вышло три варианта музыки. Первый от Александрова – это доработанный «Гимн партии большевиков», второй – совместный труд Шостаковича и Хачатуряна и третий – работа грузинского автора Иона Иракливиеча Тускии.
Вспоминает маэстро Кирилл Кондрашин: «После того как все гимны были сыграны, Сталин пригласил прийти четырех композиторов: Прокофьева, Хачатуряна, Шостаковича и Александрова. Прокофьев вообще не приезжал с дачи, а эти три знаменитых человека отправились туда. Около двери произошла маленькая заминка — кому первому идти. Хачатурян и Александров вытолкнули Шостаковича. Сталин пригласил всех сесть и, покуривая свою неизменную трубку, обратился с такой речью: «Вот, товарищи композиторы, прослушали мы последние гимны. Есть у нас свое мнение, но хотели бы, прежде чем принять окончательное решение, посоветоваться с вами. Кажется нам, что величию Страны Советов больше всего соответствует гимн профессора...», — кивок в сторону Александрова. Александр Васильевич Александров — очаровательный человек. Я у него учился по курсу развития слуховых навыков. Он великолепно вел этот предмет, был очень хорошим, душевным человеком, но за последние годы выбился в очень большие люди и стал приближенным. Он был генералом, руководил уже много лет Ансамблем песни и пляски Красной армии… А к 1945 году он уже стал первой фигурой в мире военной и песенной музыки. И вот в ложе Александров, уже считая, что все в порядке, заулыбался очень довольный. И вдруг Сталин говорит: «Только я вот что скажу вам, профессор, там у вас что-то с инструментацией неладно». Что-то в его оркестровке действительно было не так, и тональность была выбрана неудачно. Александров смешался и начал крутиться: «Да, Иосиф Виссарионович, Вы совершенно правы, мне вот некогда было, и я поручил Кнушевицкому, а он схалтурил, безобразно отнесся, надо переделать...». Вдруг взрывается Шостакович, прерывает его: «Александр Васильевич! Замолчите немедленно! Как вам не стыдно? Кто же за вашу музыку будет отвечать, как не вы сами, как вы можете так говорить о человеке, которого здесь нет и который является вашим подчиненным по армии!» И тут наступила долгая пауза. Во времена Сталина, чтобы кто-то мог прервать другого, да еще держать такие гневные речи, — неслыханно. Все замерли, и воцарилось молчание, во время которого Сталин, попыхивая трубочкой, поглядел на одного, на другого. Александров сразу же побледнел. А Сталин после паузы сказал: «А что, профессор, нехорошо получилось...», и вопрос был закрыт. Когда они вышли, Хачатурян набросился на Шостаковича: «Митя, зачем же ты так? Ты же рисковал. Ты — не любимец, они же тебя критиковали в 1936 году...». На что Шостакович сказал: «Я считал себя обязанным вступиться за Кнушевицкого, потому что не сомневаюсь, на следующий день Кнушевицкий был бы разжалован и, может быть, даже арестован». Такие тогда были времена. Шостакович, конечно, Человек, и тут он велик... Да, я забыл сказать, что когда Сталин спросил у Шостаковича, что он думает о «Гимне», тот ответил, что мы все с этим согласны, отличный гимн ...».
Фотокопия газетной страницы с оценкой Д. Шостаковича.
Итак, музыка гимна была принята. Всем было отлично известно, что Сталин любил «Гимн партии большевиков», полагая его очень удачным. К моменту начала проведения конкурса песня была хорошо знакома, в том числе и мелодически. Поэтому многим было понятно, кто вероятнее всего станет победителем, и хотя, возможно, соревнования в каком-то смысле были условны, тем не менее регламент их был полностью выдержан.
А дело решил такой случай. Возвратимся немного назад. В качестве одной из версий будущего гимна Александр Александров представил на конкурс свою прежнюю работу, ту самую «Песню о партии», но с новым текстом. Было бы справедливо предположить, что в данном случае стихи, как и прежде, напишет Василий Лебедев-Кумач. Однако он неожиданно отказался от разработки слов для уже известного «хита». Тогда новый вариант слов на мотив Александрова написал популярный в то время в стране детский поэт, военный корреспондент небольшой армейской газеты Сергей Михалков (на тот момент комиссия уже забраковала четыре варианта его слов для гимна) совместно со своим другом Габриэлем Урикляном, таким же военкором, творившим под псевдонимом Эль-Регистан.
Вспоминает Сергей Михалков: «В тот период я и мой давний друг Габо большую часть времени находились на фронте и лишь наездами появлялись в столице. Заглянув как-то в ресторан «Арагви» за «подкреплением», я встретил там группу известных московских поэтов, которые собрались в ресторане пообедать после «важного» совещания у Ворошилова. — Что за «важное» совещание? — поинтересовался я. — Будет создаваться новый Гимн Советского Союза. Объявлен конкурс на лучший текст! — ответил кто-то. — Были приглашены все «песенники». Но как пишутся гимны, никто из нас двоих не знал. Первым делом заглянули в энциклопедию: «Гимн — торжественная песнь... Гражданская молитва народа...».
В качестве основы соавторы решили взять Конституцию страны. При подборе стихотворного размера вспомнили часто звучавший по радио «Гимн партии большевиков» и решили взять за модель первый куплет этой песни. И тут же включились в работу. Сергей Михалков сочинял, Габо редактировал формулировки.
Вспоминает Регистан: «Мы договорились, что язык нашего гимна должен быть простым, ясным, таким, чтобы каждое слово его понял «самый темный человек», если таковые существуют в нашей стране, и самый высокообразованный. Кроме того, мы условились, что в Государственном Гимне Советского Союза должны быть только чисто русские слова… слова какие-то особые, торжественные, если можно так выразиться, солидные слова, достойные войти в текст гимна. Мы рассматривали гимн как гражданскую молитву народа и поэтому считали, что ритм его должен быть молитвенным. Главная опасность, которая нам грозила, – опасность ложного пафоса, и, работая над словами, мы все время вылавливали и удаляли те из них, в которых может быть этот элемент. Мы решили, что в первых двух строках мы должны сказать о русском народе. Но сказать о русском народе сегодня и вычеркнуть историю великого русского народа нельзя. Мы долго искали лаконичного выражения, пока не нашли слова «Великая Русь». Это понятие собирательное, понятие, в котором есть и элементы сегодняшнего дня, и за спиной которого стоит огромная славная история русского народа. Некоторые наши друзья-писатели просто говорили, что у вас тут весьма не в порядке. Мы говорили, что у нас тут полный порядок, и мы за «Русь» держались до конца, несмотря на ряд «дружеских увещеваний» и предупреждения, что это никуда не годится». Вскорости готовый вариант послали по почте Дмитрию Шостаковичу. Вернувшись из очередной поездки на фронт, поэты узнали, что великий композитор написал к нему музыку и в ближайшее время представит ее на рассмотрение комиссии. Как вдруг их обоих вызывают в Кремль к Ворошилову. — Товарищ Сталин обратил внимание на ваш вариант текста! — сказал, обращаясь к поэтам, маршал. — Очень не зазнавайтесь. Будем работать с вами. Перед ним на столе лежит красная отпечатанная в типографии книга. В ней, как потом станет ясно, собраны все варианты будущего главного опуса страны, представленные на конкурс десятками авторов. На 83-й странице закладка: текст Михалкова-Регистана с пометками Сталина. — Основа есть, — продолжает Ворошилов. — Но вот посмотрите замечания товарища Сталина. Вы пишите: «Свободных народов союз благородный». Товарищ Сталин делает пометку: «Ваше благородие?» Или вот здесь: «… созданный волей народной». Товарищ Сталин делает пометку: «Народная воля?» Была такая организация в царское время. В гимне все должно быть предельно ясно. Товарищ Сталин считает, что называть его в гимне «избранником народа» не следует, а вот о Ленине сказать, что он был «великим».
Правки текста гимна, выполненные рукой И.В. Сталина.
До поздней осени коллеги были заняты доработкой текста. 28 октября главный редактор газеты «Сталинский сокол» бригадный комиссар Василий Московский сообщает им о срочном вызове к товарищу Сталину. 3а друзьями послан автомобиль линкольн. Въезжают в Кремль. Их провожают прямо в приемную Главнокомандующего. 3десь в ожидании вызова на доклад сидят маршалы, на удивленных глазах которых Поскребышев «благословляет» поэтов в кабинет. В темном тамбуре между дверьми оба машинально крестятся и переступают порог державной обители. На часах 22 часа 30 минут. Прямо против них стоит с листом бумаги в руках мрачный Хозяин. — Ознакомьтесь! — говорит он. — Нет ли у вас возражений? Главное, сохранить эти мысли. Возможно это? — Можно нам подумать до завтра? — отвечает Михалков. — Нет, нам это нужно сегодня. Вот карандаши, бумага… — приглашает к столу. Необычная обстановка смущает. — Что? Неудобно здесь работать? — спрашивает Сталин, улыбаясь. — Сейчас вам дадут другое место. «Запев третьего куплета не ложится в размер предыдущих. Однако выход из положения есть. Множество вариантов этого четверостишия, написанные накануне, помогают нам быстро решить задачу. Но мы не торопимся. Для солидности выдерживаем время. Возвращаемся в кабинет Сталина. Маршалы все еще ждут приема у Главнокомандующего. Но тот занят: утверждается новый Гимн Советского Союза!» После короткого обсуждения нового варианта четверостишия Сталин обращается к членам политбюро: — Каких захватчиков? Подлых? Как вы думаете, товарищи? — Правильно, товарищ Сталин! Подлых! — соглашается Берия. — На этом и остановимся! Товарищ Щербаков, пусть этот текст отпечатают сейчас на машинке. Так появился куплет, в котором были строки:
Мы армию нашу растили в сраженьях, Захватчиков подлых с дороги сметем!
Очередной вариант текста был передан в Ансамбль Александра Александрова. Михалков с Эль-Регистаном снова вылетели на фронт… Наступил день окончательного утверждения гимна. В пустом зале Большого театра сидели оба автора текста. В правительственной ложе — члены правительства и политбюро. В исполнении симфонического оркестра Большого театра, Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной армии один за другим звучат для сравнения гимны иностранных держав, исполняется старый русский «Боже, царя храни!», гимны Шостаковича и Хачатуряна на слова Михалкова и Эль-Регистана. Наконец, на музыку «Гимна партии большевиков» звучит отдельный вариант их текста с новым припевом. Этот вариант и утверждается правительством. Авторов приглашают в гостиную ложи. Присутствуют Молотов, Ворошилов, Калинин, Микоян, Хрущев. Здесь же Храпченко — председатель Комитета по делам искусств, дирижеры Мелик-Пашаев, Чернецкий и Александров, композиторы Хачатурян и Шостакович. Михалков начал читать стихи «Про дядю Степу». Все засмеялись. Вспоминает Сергей Михалков: «Во время торжественного утверждения Гимна СССР в Большом театре страны Сталин, обращаясь из императорской ложи ко всем присутствующим участникам его рождения, объявил: "Мы приняли новый гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич Александров создал в свое время музыку "Гимна партии большевиков", которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза. (Обращаясь к Шостаковичу.) Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это гимн могучей страны, в нем отражена мощь государства и вера в нашу победу. Товарищ Щербаков! Нам, видимо, надо принять постановление Совнаркома? И назначить день первого исполнения гимна. Мы можем успеть дать команду нашему радио исполнить гимн в новогоднюю ночь?»
Так новый 1944 год начался с события, не совсем связанного с войной, однако имевшего первостепенное гражданское и политическое значение. В ночь с 31 декабря на 1 января в 0 ч. 00 мин. по московскому времени радиостанцией «Коминтерн» в исполнении образцово-показательного оркестра НКО СССР под управлением Семена Чернецкого и Краснознаменного ансамбля под управлением Александра Александрова впервые был передан собственный Государственный гимн Союза Советских Социалистических Республик. Он звучал мощной здравицей в честь советского народа, армия которого освобождала оккупированную территорию и ломала хребет фашизму.
Фотокопия газетной страницы с текстом гимна СССР.
Иосиф Сталин любил музыку и сразу почувствовал изначальную матросскую сущность мелодии Александрова (вспомните о самой первой композиции «Красный флот в песнях»). Пишет Эль-Регистан: «Силу и мощь этого прекрасного музыкального произведения А.В. Александрова товарищ Сталин сравнил с дредноутом, рассекающим своей грудью бушующие волны безбрежного океана». «Что такое играют эти музыканты? Как будто большой корабль борется с волнами и никак не может их преодолеть», – образно высказался Иосиф Виссарионович, обращаясь к автору музыки. Александров объяснял: «Товарищ Сталин, оркестровку делал мой учитель, композитор Василенко, он расставил акценты на слабых долях такта, вот и кажется, что волны сильнее корабля. Надо, чтобы кто-то другой сделал новую оркестровку».
Через 70 дней после первого публичного исполнения Гимна СССР по радио в Большом театре вновь собирается высокое собрание для прослушивания опуса в новой редакции оркестровки. Судя по всему, Главный остался неудовлетворенным...
Протокол:
11 марта 1944 года. В Большом театре на большой сцене с 23 час. 30 мин. до 23 ч. 50 мин. состоялось прослушивание музыки Государственного гимна Советского Союза. Присутствуют товарищи Сталин И.В., Молотов В.М., Ворошилов К.Е, Берия Л.П., Микоян А.И., Маленков Г.М., Щербаков А.С. Прослушивание организовано т. Храпченко. Гимн исполнялся: 1. Симфоническим оркестром Большого театра под управлением т. Мелик-Пашаева два раза: первый – в первоначальной редакции оркестровки и второй – в новой ее редакции. 2. В хоровом и оркестровом исполнении Краснознаменного ансамбля красноармейской песни под управлением проф. Александрова А.В. 3. Духовым оркестром НКО под управлением генерал-майора т. Чернецкого. По окончании прослушивания тов. Сталин И.В. с членами Политбюро ЦК ВКП(б) в присутствии тт. Храпченко, Александрова и Мелик-Пашаева обсуждал оркестровку Гимна. 15 марта 1944 года Ворошилов в своем кабинете с участием Щербакова беседовал с Храпченко, Александровым и художественным руководителем Большого театра дирижером Арием Пазовским об улучшении оркестровки музыки гимна. Ими решено было привлечь лучших композиторов (специалистов по оркестровке) для создания к имеющимся уже еще двух-трех новых вариантов.
18 марта Ворошилов принимает у себя Александра Александрова, который сообщает о привлечении к работе профессора консерватории Рогаль-Левицкого, являвшегося в области оркестровки самым высококлассным мастером. Работа должна была быть готова через день, после чего было бы желательно прослушать измененную инструментовку в исполнении симфонического оркестра под управлением самого Пазовского. Ворошилов с обычной для него страстностью развивает мысль о необходимости улучшить оркестровку за счет устранения монотонности и примитивности существующего варианта. Маршал также дает указание композитору о необходимости поработать над качеством пения хора его коллектива. «Выжму из ансамбля все, а добьюсь», – отрапортовал худрук.
Вспоминает профессор Московской консерватории Дмитрий Романович Рогаль-Левицкий: «После прослушивания – оно продолжалось десять минут – наступила мертвая тишина. Раздался голос: «Скорее в ложу!.. Дмитрий Романович, вас просят!» Я сорвался с места и бегом пустился за кулисы. У каждой двери раздавался окрик стражи: «Рогаль-Левицкий!», и я, как мячик, передавался от одного поста к другому. У дверей ложи – охрана человек шесть. Дежурный нажал звонок. Приглашенные вошли в гостиную. Налево стоял Сталин, ласково приветствовавший входящих, которых представлял ему Климент Ефремович.
– Рогаль-Левицкий, автор новой оркестровки! – проговорил он, как только я вошел. Сталин улыбнулся сквозь усы и сильным рукопожатием выразил свое одобрение...».
Именно эта оркестровка стала самой популярной и востребованной в своей истории. С нею была сделана и первая грамзапись произведения.
Гимн Советского Союза
«Интернационал» же, который был гимном прежде, сделался официальным панегириком Коммунистической партии страны. В новом опусе, теперь вполне отвечавшем определению державного гимна СССР, пелось уже не о мировом пожаре, а о стране, ее людях, их достижениях, их свершившихся и будущих победах.
1 января 1944 года ноты были опубликованы в печати. А повсеместное его исполнение ввелось с 15 марта. Автор - лауреат Сталинской премии, кавалер орденов Ленина, Красной Звезды и Трудового Красного Знамени народный артист СССР Александр Васильевич Александров был награжден своей второй Сталинской премией I степени (приказ подписан в 1945 году). Ласкаемый правительством и гражданами, он вел огромную концертную деятельность, гастролируя по зеленому коридору на родине и за рубежом. И все теперь уже в мирной стране для него обещало быть успешным и вечным в наследии и памяти, если бы не одна неожиданная премьера. Так 26 июля 1950 года в вещании Всесоюзного радио в исполнении симфонического оркестра под управлением довольно востребованного в то время оркестратора и дирижера Сергея Петровича Горчакова прозвучала дотоле никому неизвестная симфоническая увертюра «Былина» за авторством малоизвестного даже искушенному советскому меломану русского композитора Василия Сергеевича Калинникова. Прозвучала и наделала переполох. А история премьерного исполнения свелась к тому, что догадливый слушатель приблизительно на 6-й минуте звучания вдруг услышал до боли привычный каждодневный в его гражданской и патриотической жизни мотив… Музыка лилась широко, привольно и эпически. И многим показалось, что знали они ее всегда, много раньше, чем узнали и запели гимн родной страны. И тут без глубинного разбора и понимания, как в таких случаях бывает, в адрес его автора безжалостно посыпались скорые обличительные упреки в плагиате. Жестко и порой некомпетентно слышатся они и сейчас на провокационных просторах всеядного интернета. Автор гимна Александр Александров ушел из жизни в июле 1946-го, за четыре года до сакрального скандала, а по сему защитить себя не смог. Сегодня, к сожалению, спустя долгих 70 с лишним лет, попробуем это сделать мы.
Прежде всего, давайте разберемся с тем, в чем собственно заключались обвинения и ранние, и поздние, и в чем прокуроры Александра Васильевича изначально неправы. То ли уж это нежелание принять советскую музыку, полагая, что великое было написано лишь под «хруст французской булки», то ли обыкновенное музыкальное невежество в понимании определения плагиат. Третье, если говорить по значимости обвинений, это то, что Александров, испытывая на себе упреки в «воровстве» со стороны коллег, всячески препятствовал распространению музыки Василия Сергеевича, в особенности его симфонической зарисовки «Былина». Вот пример одной из «образовательных» статей в живом журнале:
«Одним из самых значимых его (Калинникова) произведений является увертюра "Былина". Она часто исполнялась до революции, а вот в советское время ее не исполняли. Вообще Калинникова в СССР практически не исполняли. Вот как отрезали. И тому была причина и очень веская. Дело в том, что Александр Александров, "автор" музыки гимна СССР, а ныне и гимна России, музыку для гимна спер у Калинникова. Вот просто взял и нагло спер. А чтобы его таки не поймали на этом деле, приложил все усилия к тому, чтобы Калинников и его музыка оказались под запретом. Вот такие пироги. Т.е. человека обворовали, а потом еще и запретили его поминать. "Былина" была запрещена к исполнению. Светланову пришлось приложить много сил, чтобы пробить разрешение на ее исполнение».
Вот такими «авторитетными» строками заполнен сейчас до отказа безотказный в размещении невежественных «опусов» интернет. Как уже упоминалось выше, произведение это было исполнено в 1950-м году. Выдающийся советский дирижер Евгений Федорович Светланов лишь только поступил на отделение оперно-симфонического дирижирования в класс Александра Гаука и воздействовать на кого-либо и пробивать что-либо в 1950-м году, а тем более раньше, не имел ни влияния, ни опыта, ни образования. На самом же деле этот концерт до революции не просто не исполнялся, а даже не был до конца дописан, не получил своего положенного номера и не был издан. Даже точный год создания назвать сегодня трудно, исследователи называют время не раньше 1893-го. А осенью 1892-го у композитора появились признаки туберкулеза, и он уехал в Ялту, где и провел свои оставшиеся годы жизни. Там он и скончался в 1900 году, практически утратив с внешним миром какие-либо творческие связи, ограничивавшиеся лишь общением с временами навещавшим его Сергеем Васильевичем Рахманиновым. Но в сороковые годы XX столетия Сергей Петрович Горчаков, в то время дирижер симфонического оркестра Всесоюзного радио, возглавляемого Александром Головановым, активно пробует себя в новом для него амплуа: инструментовке, оркестровке и переложении – позже (в 1954-м) станет автором знаменитого симфонического варианта «Картинок с выставки» Модеста Петровича Мусоргского. А в годы работы в оркестре (1939–1952) занимается активными поисками материала истинно русской музыки, которые приводят его вместе с коллегами в архивы и студию звукозаписи. Так вместе с пианисткой Марией Гринберг он записывает очень важный для понимания предмета «Концерт-фантазию на тему Рябинина» для фортепьяно с оркестром (1899), ор. 48. В то же самое время, пользуясь лояльностью Голованова, воссоздает из «клочков» партитуру симфонической зарисовки Василия Калинникова «Былина». Таким образом, опальный Александр Александров никак не мог «просто взять и нагло спереть» мотив у покойного коллеги, так как не знал о существовании этой музыки, а если даже удивительным образом и знал о ней от хвоста сороки, то уж никак не мог ее слышать, потому что цельного произведения на 1950 год из себя эта прекрасная русская «симфония» тогда не представляла. Да и, как вытекает из всей истории написания гимна, Александров сначала сочинил весьма неприметную, с точки зрения музыкальной ценности, «проходную» песню «Жить стало лучше», совершенно не предполагая, что музыкальные интервальные ходы оттуда войдут в самый главный опус страны. Вряд ли человек, не обладающий возможностями гадалки, знал, что спустя пять-шесть лет будет писать гимн государства и предусмотрительно украл у другого мелодию, спрятав его в неказистой пьесе, а потом, пользуясь всесильной властью, отослал «соперника» в небытие. Конечно, абсурдность этой ситуации говорит о том, что не надо доверять этой предосудительной истории только потому, что в ушах прозвучал до боли знакомый мелодический ход. Наверное, это второе, что важно отметить. И первое, сейчас мы все-таки попробуем разобраться, как же так вышло, что в двух разных произведениях у таких совершенно разных по стилю авторов прозвучала до скандального похожая музыкальная фраза. И можно ли это совпадение считать плагиатом?
Композитор Василий Сергеевич Калинников
Целью отследить явления заимствований в песне мы никогда особо не задавались. Правда, порой, это случалось само собой, так что некоторые примеры нам все же известны. Грань, после которой начинаются такие превращения – зыбка, там, где один может усмотреть заимствование (или даже плагиат), другой услышит яркую авторскую работу. Сегодня кажется, что вся музыка, которую только можно было написать, уже давно написана, и теперь речь ведется только о ее новой жизни. Понятие заимствования применительно к песне – вещь относительная. Варьирование уже известных мелодических тем – это вполне профессиональный прием, и без этого многие хорошие песни никогда бы не появились.
И еще, все-таки что же такое плагиат? И почему музыкальную фразу, подслушанную нами в «Былине», мы таковым обозвать не можем? И, наконец, кто же автор этой гениальной бессмертной темы?
Плагиатом в музыке, надо сказать, что это условное принятие, называется полное повторение мелодической последовательности на протяжении четырех тактов или семи нот, также учитывается ритм. Размер и тональность будут более субъективными и менее значимыми параметрами. Если мы откроем ноты александровского произведения, то увидим, что вся музыкальная фраза умещается в один такт и захватывает не семь, а шесть знаков. Таким образом, с юридической точки зрения, этот мелодический оборот под определение плагиата никак не подходит. Но все же все мы его узнаем. Давайте вернемся к дирижеру Горчакову и авторам, которых он имел честь и удовольствие исполнять. Выше мы отметили таких мастеров как Мусорский, Аренский и Калинников. Среди указанных композиторских вещей упоминается фортепьянный концерт «Фантазии на тему Рябинина». Это совершенно изумительная по богатству национальных интонаций, написанная в широких и светло-грустных красках посредством «омажоренного минора», придающего произведению тот самый задумчивый свет и простор на кончике вздоха, типично русская музыка. А мотивы, легшие в ее основу, были подхвачены маэстро (Антоном Аренским) в Петербурге в 1892 году от приехавшего туда на прослушивание к композиторам, занимавшимся разработкой старинного русского фольклора, олонецкого крестьянина былинника-фольклориста Ивана Трофима Рябинина.
Родился и провел годы молодости второй представитель
рябининской эпической традиции в деревне Середке, что на Большом Клименецком
острове. В родительском доме за общей работой в долгие зимние вечера он
приобщился к сказительскому искусству «старинки тянуть». К зрелости Иван стал
полновесным наследником поэтического таланта отца Трофима, успев перенять
основную часть его репертуара – не менее 15 былин. Среди напевов, которые исполнял это удивительный наследник и хранитель русского фольклора, были и перенятые их династией от Ивана Завьялова и от Федора Трепанина и, конечно же, от земляка по родной деревне Леонтия Богданова – именно его пение случайно услышал чиновник Олонецкой губернской канцелярии и собиратель фольклора Павел Рыбников и, пораженный необычным звучанием древних былин, отправился в Кижскую волость. Здесь он сделал открытие, повлиявшее в дальнейшем на всю русскую культуру. Исследователь обнаружил, что не где-то далеко, а по соседству с русской столицей Петербургом находится край, где поются былины, и в каждой деревне есть свой знаменитый певец: «Если в других местностях Олонецкого края сохранилось столько остатков богатырского эпоса, то тому причиною поэтическая природа жителей и их поселения на украйне между Корелою и Чудью, где они должны были поддерживать свою народность былевою памятью о славном киевском и новгородском прошедшем». Эпос в эпоху устной культуры являлся одной из важнейших доминант в этническом самосознании человека. Принадлежность к тому или иному народу индивидуум, помимо всего прочего, определял своей исторической памятью, а память эта воплощалась в былевой песне, которая, кроме исторического заряда, несла в себе еще и эстетический. Именно поэтому былинам принадлежала особая роль в этническом самосознании человека. По тому времени, времени Рыбникова, Аренского и Калинникова, считалось, что их в России уже не исполняют, и лишь редкие записи текстов могли давать нам знания о существовавших в истории богатырях, традициях и славянских обрядах. Эти напевы как раз и представляли собой истинно русские варианты фраз, среди которых нередко встречались те самые заветные калинниковские комбинации из шести нот. Эти комбинации, естественные для русского слуха и «горла», с огромным рвением во время гастролей сказителей и плакальщиков записывали отечественные композиторы-классики, после с таким же рвением отражавшие их в своих замечательных произведениях, наделяя их истинно национальными русскими чертами. Позднее в деревни Кижской волости неоднократно приезжали известные ученые, чтобы познакомиться с уникальным явлением, отсюда пошла слава о Заонежье как об «Исландии русского эпоса». Там в древних деревянных промысловых избушках старинщики, помогавшие промысловикам коротать долгие вечера, напевали похожие мотивы. Такие же музыкальные обороты привез с собой из фольклорной командировки с Нижегородчины и композитор-песенник уже советского периода Валентин Макаров, который взял их у крестьян, однажды побывавших на гастрольных концертах на Нижегородской ярмарке, плакальщицы Ирины Федосовой, также уроженки Олонецких мест. Что же это за «ритуальная» комбинация нот, с какой начинается музыкальная фраза в увертюре для оркестра «Былина» совершенно русского композитора-классика Василия Калинникова и первый такт гимна российского государства советского песенника, композитора-силовика Александра Александрова? Давайте разберемся. Первый и самый яркий мелодический скачок, с которого начинается музыка, акцентированно повторяющийся два раза, называется чистой квартой. Это широкий радостный интервал, придающий даже минорной музыке мажорный окрас. В славянских поселениях нередко звучал при игре на русских волынках, гуслях, аналогах жалеек и дудочек на празднествах, прославляющих какое-либо знаковое событие, например, встречу Ярилы-Солнца. Вот еще одна традиция наших народов, необыкновенно близко общавшихся с природой. Новый день жизни начинался со здРАвия светиле – пРАздника РАдости, иначе говоря «РА (солнце у славян) даст» тому, кто не пропустит его восход и поприветствует его, когда оно еще над самым окоемом. В РАссветный час сознание человека является наиболее восприимчивым после сна и соответственно и это время весьма благоприятно для совершения духовных воздействий, иначе говоря, РАдений.
Фрагмент из
увертюры "Былина" Василия Сергеевича Калинникова. Цикличность этого момента, характерная для обрядовости, угадываема и логична, и не так уж редка в построении музыкальной фразы при написании музыки и полностью соответствует его классическим канонам, то есть не является какой-то необычной и оригинальной. Шесть первых нот, о которых идет спор, выстраиваются на закономерных ступенях (по интервалам кварта – кварта – условная терция через секунды – квинта) – никакого сенсационного рисунка здесь не прочитывается, наоборот, все удобно для слуха и благостно для настроения.
Музыкальная фраза.
А теперь давайте приложим весь этот материал к произведению опального Александра Александрова, в свое время проживавшего в Санкт-Петербурге и даже певшего там в хоре Казанского собора в те самые дни, когда наделавший шуму речистый заонежский былинщик давал там свои выступления, так увлекавшие и младых, и старых, готовых к познанию музыкантов. Совершенно неудивительно, что, когда встал вопрос о написании гимна, который по определению, подсказанному нам Сергеем Михалковым, «Есть торжественная песнь... Гражданская молитва народа...», он естественно обратился к традиционным фольклорным оборотам. Тем более что и официальный на тот момент советский гимн – «Интернационал», прочно вошедший в обиход страны, начинался с той же самой кварты – чистой, яркой и торжественной. И, что самое главное, сделав в своем опусе кварту главенствующим опорным интервалом, композитор выдержал и народные традиции в выражении радости главного «песнопения» державы: будучи глубоко военным музыкантом, он интуитивно или сознательно отразил в гимне ежедневно слышимый им главный приветственный крик своего личного состава, с таким же усердием прославляющий отечество, как славяне прославляют «родные палестины», выстроенный на все том же торжественном и таком знакомом интервале – кварте чистой. И крик этот – «уРА!». И, как сказано в эпохальном мультфильме, «Взять у народа – взять у себя! Кто говорит плагиат, а я говорю – традиция!» К теме народной музыки обращались все выдающиеся русские композиторы: Михаил Глинка, Николай Римский-Корсаков, Петр Чайковский, Милий Балакирев, Александр Алябьев, Модест Мусорский, Антон Аренский, Василий Калинников… и Александр Александров…
Гимн Союза ССР исполнялся с 1943 по 1956 год в его первоначальной версии, восхвалявшей вождя советского народа, став необыкновенно популярным государственным символом в мире. Охотно пелся он и хором Русской православной церкви, и иностранными вокалистами.
Гимн СССР в исполнении Патриаршего хора.
Гимн СССР в исполнении Поля Робсона.
С 1956 года его играли только силами симфонических оркестров из-за упоминания в тексте опального героя, хотя слова официально отменены не были. Потому во время зарубежных соревнований советским спортсменам временами ставили и прежнюю версию с именем Сталина (например, перед первой встречей суперсерии СССР – Канада в 1972 году). С 1977 года по 1991-й гимн исполнялся в обновленной редакции, утвержденной указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 мая 1977 года, в которой были исключены упоминания об Иосифе Виссарионовиче, армии, знамени и добавлены о партии и коммунизме.
Хор и оркестр Большого театра, дирижер Юрий Симонов. 1977 г.
После распада СССР в 1991 году «Хор» Михаила Глинки из оперы «Жизнь за царя» отчасти принял на себя роль федерального панегирика. 11 декабря 1993 года указом президента Бориса Ельцина утверждено «Положение о Государственном гимне РФ», на основании которого первым опусом страны признавалась мелодия, созданная на основе «Патриотической песни» того же мастера. Однако старания президента провести закон через ГД блокировались противниками. Коммунистическая партия Российской Федерации пыталась восстановить советский вариант, однако ей также не хватало голосов. Дебаты вокруг гимна возобновились в октябре 2000 года после встречи Владимира Путина с российскими олимпиониками, жаловавшимися новому президенту на отсутствие слов и невозможность петь его во время церемоний награждения. В ходе ноябрьской сессии СФ Путин заявил о законодательном закреплении госсимволов на уровне государства и привлечении внимания общественности. 4 декабря 2000-го в Госдуму был внесен законопроект «О Государственном гимне РФ». В качестве музыки к нему предлагалось взять «старый» вариант, а в качестве слов написать новый текст. От граждан было получено свыше 6 тысяч писем с вариантами стихов, но комиссия остановила выбор на версии «бессмертного» Сергея Михалкова. Впервые новый российский гимн был исполнен в ночь с 31 декабря на 1 января в 0 ч. 00 мин. 2001 года, освещая новогоднее обращение президента страны к согражданам.
Государственный гимн Российской Федерации.
Так был положен конец дебатам вокруг символики и сделан шаг для излечения державного прошлого, объединения недолгого советского этапа с долгой историей России, потому как отказ от символов СССР признал бы то, что целое поколение ее людей прожило бесполезную, бессмысленную и напрасную жизнь. Родина как-то обходилась без Бога. Обошлась без Ленина, Сталина, без партии, без серпа. И без Эль-Регистана. Но не смогла без Александрова, потому что за этой прекрасной свободной и горделивой музыкой стоит прекрасный горделивый русский народ!
На этом месте в истории написания гимна Отечества можно было бы поставить точку. Осталось сказать несколько слов о дискографии. Его первые записи были произведены в 1944 году. 1944 год был начат матрицей 11831. Известная пластинка с записью Гимна СССР имела матричные номера – 11954 и 11955. Были ли попытки записать новый гимн ранее, существовала ли какая-нибудь исходная его запись? В результате долгих поисков удалось выяснить следующее: самый ранний матричный номер, имеющий отношение к обсуждаемой теме и датированный декабрем 43-го года, был номер 11822. Это была пробная пластинка, не пошедшая в тираж и соответственно неизвестная. Песня называлась "Гимн партии большевиков". Песня звучала на узбекском языке, на обороте пластинки (в аналогичном исполнении) находилась «Священная война» (в серии номеров с 11750 по 11826 шла сессия, так называемых, «национальных» записей). Таким образом матриц, имеющих отношение к гимну, в 1943 году записано не было. Запись вариантов начинается с первых чисел января 1944 года. Вот список пробных матриц, которые были изготовлены после нового года.
11835 Гимн Советского Союза. Краснознаменный Ансамбль и орк. ГАБТа. 11836 Гимн Советского Союза. Краснознаменный Ансамбль и орк. Мелик-Пашаева. 11846 Государственный Гимн СССР. Краснознаменный ансамбль. 11888 Гимн Советского Союза. Духовой оркестр п/у Чернецкого. 11893 Гимн СССР. Краснознаменный ансамбль и орк. Мелик-Пашаева. 11894 Гимн СССР. Оркестр ГАБТа. 11909 Гимн СССР. Хор им. Пятницкого. 11924 Гимн СССР. Краснознаменный ансамбль и орк. Мелик-Пашаева. 11925 Гимн СССР. Краснознаменный ансамбль и орк. Мелик-Пашаева. 11926 Гимн СССР. Краснознаменный ансамбль. 11944 Гимн СССР. Орк. ГАБТа п/у Пазовского. 11945 Гимн СССР. Орк. ГАБТа п/у Пазовского. 11946 Гимн СССР. Орк. ГАБТа п/у Пазовского. 11954 Гимн СССР. Краснознаменный ансамбль (Впоследствии изданный вариант). 11955 Гимн СССР. Оркестр ГАБТа (Впоследствии изданный вариант). 11958 Гимн СССР. Орк. п/у Чернецкого.
Из этого списка известность получили только две предпоследние фонограммы. Остальные варианты никогда не издавались, и об их существовании знали только люди, принимавшие непосредственное участие в записи и прослушивании. Многочисленные попытки записать гимн силами самых известных в то время коллективов могли означать только одно. Среди ведущих коллективов был объявлен своеобразный конкурс на лучшее исполнение нового гимна. Но после прослушивания всего разноголосия стало ясно, что гимн - это каноническое произведение, которое должно звучать в эталонном исполнении. Дальнейшие эксперименты прекратили, а две наиболее удачные записи пустили в тираж. Причем, к исполнению хора им. Пятницкого никто, похоже, серьезно не относился с самого начала – его, в отличие от Краснознаменного ансамбля, записали всего один раз.
Наталья Легонькова, Николай Кружков Сентябрь 2022 г. |
|
Полный каталог записей сайта
"Виртуальная Фонотека" >>>
Песни о Москве | Песни о Людях Труда | Песни о море и моряках | Песни войны Антологии известных песен | Времена и песни | Вальсы, Танго, Марши Довоенные массовые песни | Песни разных исполнителей
|
