У нас не может быть выбора в жанрах по степени их традиционной важности, во всяком случае жанры могут бороться друг с другом на равных правах.

То, что мы называем эстрадой, вещь довольно неопределенная. К эстраде относят и мелкие театральные представления и драматический отрывок. В основе эстрады, вероятно, лежит искусство, близкое к быту. На эстраде живет бытовой анекдот, романс, и музыка так называемых «малых форм».

Бытовая русская песня с древности нам известна и она прекрасна. Старый русский песенник мало прочитан теоретиками и историками искусства и напрасно не известен нашим поэтам. Это прекрасные песни, которые можно было бы часто петь и сейчас. Древняя скоморошеская песня потеряла свое театральное оформление и, вероятно, ушла при Петре в солдатскую песню. Русская бытовая песня всегда шла рядом с поэзией и питала ее, ее элементы есть у Державина. Но то, что мы называем «цыганским романсом», включает в себя работу целого ряда известных и неизвестных русских писателей. Тут есть и Пушкин и Фет и Аполлон Григорьев и Павловский. По этому нельзя отговариваться, что песня хорошая – песня малого масштаба, малой мысли, малых чувств.

Александр Блок любил так называемый «цыганский романс», собирал его, записывал.

Мы чрезвычайно заинтересованы в бытовой песне, в эстраде, потому что этим материалом мыслят люди, это напевается на улице, воспитывает людей. Романс определяет тон разговора влюбленных. Маленькие дети поют на улице песни из кинофильмов. Это песенное море, в которое мы все погружены.

Вопрос о значимости малых форм для нас решен. Эстрада поднимается, у нее есть талантливые люди, и один из талантливейших – Леонид Утесов.

Эстрада начинает притворяться, что она не эстрада, - она притворяется театром. Это так же неправильно, как если бы театр притворялся эпосом, кино притворялось театром. Эстрада, борясь с презрением или недооценкой, не подымает своего качества, не становится более необходимой, не идет по пути высокой мысли, а принимает внешность театра – костюм, декорации и связь эпизодов.

Леонид Утесов – на редкость талантливый человек. Он превосходно понимает стиль песни, точно движется, превосходно имитирует дирежирование своим джазом. Он создал превосходный джаз, умеет требовать от людей, научил джаз двигаться, научил музыкантов акробатике. Это человек с талантом и сильными руками художника, но он хочет немногого: прежде всего он хочет подражать театру, а какому – неизвестно.

Появляется на эстраде один за другим подобие сюжета – в этих сюжетах человек не изменяется, а только переодевается. Можно сказать, что старая, совершенно разрушающая драматургию «теория о сюжете» как о «монтаже аттракционов», внешне занимательных и непосредственно действующих на зрителя, живет сейчас на эстраде.

Что же происходит на эстраде? На эстраду наводят лучи света разного колера, на эстраде висят ниточки с бумажными кусочками, как в театральных постановках 1916 года, на эстраде люди ходят одетые в форму слуг просцениума, напоминая не то цирк, не то театр 1921 года, и среди старого хлама хорошо движется и музыкально верно поет талантливый Леонид Утесов и музыкально ему аккомпанирует высококвалифицированный ансамбль.

Те анекдоты, которые рассказываются Утесовым, по-моему, древнегреческие. При Платоне за такие анекдоты выгоняли, вероятно, из-за стола, при короле Артуре, по свидетельству Марка Твена, эти анекдоты считались постаревшими, а скоморохи, конечно, до них не снисходили.

Эти анекдоты потеряли свой смысл.

Возьмем, например, средневековый анекдот. Этот анекдот рассказывался в эпоху схоластической науки. Он основан на противопоставлении ненужного знания нужному. Подлинный анекдот звучит так: едут латинист и рыбак. Латинист спрашивает рыбака: знаете ли вы латынь? – Нет, отвечает рыбак. – В таком случае вы даром потеряли свою жизнь, - говорит латинист. Лодка переворачивается – Умеете и вы плавать? – спрашивает рыбак латиниста. – Нет, отвечает латинист. – Ну, теперь спасайтесь своей латынью, говорит рыбак.

Лет 600 назад этот анекдот был прогрессивен. Теперь его откапывает И. Фрадкин и вставляет в шестой раздел второго отделения новой программы Утесова. Джаз изображает ветер-бурю, Утесов разговаривает с барабанщиком. Один спрашивает другого: знаете ли вы метеорологию, а потом идет вопрос об умении плавать, и идет анекдот; развязка анекдота: вы потеряли свою жизнь благодаря неумению плавать.

Анекдот не только стар, он обессмыслен. Метеорология - не вредная наука, над ней нечего смеяться. И она учит не выплывать в море, когда плохая погода.

Я дал довольно длинный разбор анекдота и совестно говорить о пустяках, но в огромных набитом театре эти пустяки и анекдоты мусорят человеческие мозги.

Мне кажется, что Утесов сам понимает, что не все ладно, он хватается за старые песни. Но они потеряли свою молодость. Текст песни и шуток чрезвычайно плох, и плох он тем, что в нем нет уважения к слову, уважения к зрителям и желания что-нибудь сказать. Такие тексты живут, как грибы на литературе. Есть у Маяковского стихи, что луна - такая молодая, что ее без спутников и выпускать рискованно. Это хорошая шутка, потому что «молодая луна» это языковой объект, ежемесячно обновляемый небом.

В программе это обращается Я.Зискиндом в песню «Луна и Я».

Женщина завидует луне, что у нее есть спутники, и что спутники не изменяют ей со звездами. Тексты соревнуются по качеству: например последняя песня «Добрая ночь» написана Э. Утесовой. Эта «Добрая ночь» не имеет никакого текста. Она поется, при ней полагается какая-то перемена освещения; текста, выбора слов, краски, отношения к предмету – в ней нет. Если в музыкальном отношении Э. Утесова чему-то научилась у Л. Утесова, то как поет она вне категории даже среди последней программы Утесова.

Леонид Утесов – Человек смелый, и он все время обыгрывает на эстраде семейность своего ансамбля: что поет дочь, что это дела семейные, он как будто подозревает публику, что она об этом говорит. Ну что же, будем говорить на невежливые темы. Рядом с Леонидом Утесовым очень ясна непоэтичность, обыкновенность Эдит Утесовой. Утесов делает плохую услугу своей дочери, что выступает рядом с ней: он ее заигрывает и запевает. Она не может вынести тяжести быть единственной певицей ансамбля.

Не очень остроумна сцена о том, как при наборе актеров разорвали плохого оркестранта. Эта шутка не вызывает смеха.

Музыкальные толкования, значения интонации в джазе показано на проигрывании отдельных фраз песенки «Чижик-Пыжик». Тут инструменты должны интонировать, что Чижик-Пыжик выпил именно две рюмки и у него шумит в голове, а разговор о водке с эстрады часто имеет успех. Но джаз Утесова может выразить и выражает гораздо больше. Старые песни, которые поет Утесов, - не бог весть что. Их образы сношены, но и они рядом с тем текстом, который вводится автором программы кажутся высокопоэтичными.

Напрасно Леонид Утесов так не доверяет своей аудитории и все время бросает ей спасательные круги, что бы она плыла в море песни. Песня сама несет.

Леониду Утесову лучше отказываться от театрализации песни, обратив внимание на поиск песни. Эстрада должна оставаться эстрадой.

Конечно возможно показать связь песен, рождение песни, но мы знаем, как это делается. Это делал Тургенев в рассказе «Певцы», Горький в рассказе «Как сложили песню».

Много лет тому назад с покойным Мартожановым в окрестностях Тифлиса в саду всю ночь провел я за столом. Пели певцы на непонятном мне языке. Из любезности к гостям разговоры сазандари-певцов велись на русском языке. Они напоминали мне старую книгу Арбельяни – «книгу мудрости и лжи». Это была программа, программа связанная, легкая и возвышенная. Утром к восходу солнца приготовили вино. Солнце медленно встало за горами. Его приветствовали вином, песней, игрой на рожках. Застольная песня не должна стыдиться солнца. Она должна быть такою, чтобы проведя вечер за песней люди вышли бы на улицу лучшими, а если они выходят утром, то пускай им будет не стыдно перед солнцем. Такие застольные песни у нас умел писать Языков. Спеть их у нас может лучше всех Леонид Утесов и может быть лучше всего споет без родственников. Могу сказать, что все же песни Утесова в их теперешнем виде дают отдых. Но это отмечал Чернышевский. Он говорил, что сидение на завалинке или вокруг самовара тоже развивает хорошее расположение духа.

Утесов на самом деле с песней шагает по жизни.

Проходит молодость – не прошел талант.

Осень. Осень должна быть временем зрелости в искусстве: умение приобретено, есть опыт, есть кругозор.

Осень. Время дальних полетов птиц и высоких песен поэта.

Утесову нужно быть поэтичным.

Читайте другие статьи в разделах "Читальный зал" и "Выставка".

Читальный Зал | Новости культурной жизни | Выставка
Документальный Спецпроект "Запасная Столица" | Советская Архитектура