Советская эпоха породила в нашей стране исключительно яркий расцвет массово-политической песни. Вырвавшаяся на волю после многих лет подполья, эта песня стала у нас одним из любимейших видов искусства. Ни один род массово-художественной деятельности – из всего, что получило общенародное распространение за годы революции – не может сравниться с массовой песней по своему широкому охвату и жизненной силе.

Выдвижение новой политической и бытовой песни, объединяющей в себе художественную привлекательность и глубокую идейную значимость, является крупным достижением композиторов и поэтов послеоктябрьского тридцатилетия. Эти художники способствовали коренному изменению массового песенного быта в нашей стране. Создано значительное число произведений, воплощающих наиболее важные и волнующие центральные идеи современности. Войны советского народа, периоды напряженной борьбы за судьбы отечества служили для песен серьезным испытанием на верность и жизненность. Военная тема – одна из центральных тем советской песни. Любимейшие в народе песенные циклы рождены гражданской войной и последующей памятью о ее героях, а впоследствии Великой Отечественной войной 1941-1945 гг. Тема Великой Отечественной войны далеко еще не исчерпана, как тема для нового песнетворчества.

Если первые годы революции выдвинули в первую очередь новую песню агитационно-призывного, публицистического склада, почти не затрагивая области быта, то в последующие годы новое песнетворчество охватывает все жанры этого искусства, пронизывая собою все стороны жизни советских людей.

Первая половина тридцатых годов была переломным моментом в этом жанровом обогащении советской песни. Именно к середине тридцатых годов – вслед за пионерами этого искусства Давиденко, Васильевым-Буглаевым, Белым, Шехтером, Ковалем – выдвигается плеяда талантливых песенников, обновляющих и двигающих вперед это искусство: Лебедев-Кумач, Сурков, Исаковский, Алымов, Гусев в поэзии, Александров, Захаров, Дунаевский, Покрасс, Дзержинский, Блантер в музыке. Позднее к этим именам присоединяются Седой, Хренников, Новиков, Мокроусов, Кац, Долматовский, Ошанин и другие. Плодотворными оказываются многолетние творческие содружества композиторов с определенными поэтами. Их совместная работа определяет естественную синтетичность лучших песен, органичное сочетание в них музыки и текста, совпадение ведущих музыкальных интонаций с центральными, афористически - четкими поэтическими формулами.

Создание новой лирико-бытовой песни, отражающие морально-этические устои советского человека, было также значительным достижением наших песенников. Были вытеснены коренившиеся десятилетиями в прежнем русском быту традиции мещанской, надрывно-сентиментальной песни, отражавшей тоску и неудовлетворенность маленьких людей в мире неравенства и эксплуатации. Эти традиции, чуждые социалистическому искусству, лишь по инерции хранились в некоторых слоях народа и прекращение их было важной задачей передовых мастеров песни.

Важным качеством лучших современных песен является их тесная взаимосвязь с фольклорными песенными традициями: в песенных текстах и в их напевах оригинально связаны приему русского и украинского фольклора и революционной песни с более поздними интонационно-поэтическими воздействиями. Многие песни Захарова, Александрова, Блантера, Покрасса настолько проникли в быт, что стали частью нового песенного фольклора. В последние годы наблюдается обратное воздействие профессиональной песни на народное творчество.

В музыке лучших советских песен сказываются ценные новаторские черты. Это новаторство заключается прежде всего в оригинальной комбинации традиционных и новейших элементов. Таково например соединение эмоционально-насыщенного, мягкого славянского мелоса с упругой ритмикой марша, революционного гимна, военно-походной песни. Многие широко известные напевы советских песенников возникли в результате умелого интонационного отбора наиболее современных, привлекательных для нынешнего слушателя фольклорных элементов. Они предстают нередко в обновленном виде, очищенные от архаических черт, сведенные к четким лапидарным линиям, ставшие более обобщенными, ритмически обостренными. Можно говорить о новой трактовке лирической интонации в советской песне: внешне эти лирические обороты в мелодиях Седого, Хренникова, Блантера, нередко близки тем или иным традициям русской бытовой лирики; но по сути они предстают в новом качестве, благодаря более скромной и сдержанной, более естественной манере интонирования, благодаря отказу от жалостливых, сентиментальных черт и более смелому сочетанию с маршевыми либо танцевальными оборотами.

Успех новой советской песни, особенно лирической песни, знаменует собой постепенное изживание в советском быту пережитков дурного, мещански-кабацкого песенного жанра. В борьбе с мещанством и разлагающими влияниями западного развлекательно искусства крепла и развлекалась советская песня.

Наши песенники решительно отвергли влияния современного песенного творчества буржуазного Запада для которого типичны явное и идейное и этическое вырождение и полнейшая деградация мелодического начала – в угоду голому механизированному ритму. Наоборот, советская песня сама оказывает ценнейшее воздействие на песенный быт прогрессивных кругов Запада. Об этом говорит широкое распространение лучших наших песен в демократических кругах Западной Европы, Америки и стран Востока.

*  *  *

Два с половиной года, прошедшие после окончания Отечественной войны, не прошли бесследно в истории советской песни. Большинство композиторов-песенников работает много и интенсивно. Примечательно все более уверенное обращение их к жанру оперетты, переселение образов и интонаций советской песни различных жанров в более сложную область музыкального театра (отметим новые оперетты Седого, Дунаевского, Мокроусова, Милютина, Листова, Лепина, Богословского). Возможно, что мы явимся свидетелями расцвета современной русской музыкальной комедии, выросшей на базе советской песни. Интересно стремление ряда авторов к крупным песенным циклам, объединенным единой, значительной темой. Такие серьезные замыслы будят мысль композиторов, привлекают их внимание к образам современности; нужно упомянуть песенные циклы Седого на слова Фатьянова, Каца на слова Софронова и др.

Однако следует сказать откровенно, послевоенный этап жизни нашей страны не нашел еще отражения в песнях патриотического характера, которые прозвучали бы столь же обобщенно, как прозвучала песня «Священная война» в годы Отечественной войны или «Песня о Родине» в годы предвоенного мирного строительства. Не было создано достойной песни, воспевающей радость нашей победы на фронтах. Трудовой подъем советского народа, размежевание сил на международной арене – вот крупнейшие темы, еще ожидающие своего полноценного отражения в новой песне программного, этапного значения.

Между тем наши поэты и композиторы, даже наиболее признанные со времени войны редко выходят за пределы узко трактуемого лирического жанра. В некоторых песнях заметен условный нажим на специфически эстрадную, внешнюю занимательность. Авторы избегают прямого обращения к большим, поэтически обобщенным образам современности, нередко изощряясь в поисках неожиданного «трюка», ловкого сюжетно-анекдотического оборота. Парень обнимает девушку левой рукой. Почему же не правой? В последнем куплете выясняется, что правая рука была повреждена в боях с врагом. (Прогулка Мокроусова на слова Алымова). Из песни в песню бродят всякого рода выдуманные чудаки: парень, строящий мост через реку с той целью, чтобы легче было ходить к возлюбленной (у Софронова), девушка-матрос, вытащившая из воды утопающего и тут же влюбившаяся в него (у Чуркина) и проч. Композиторы, охотящиеся за подобного рода «изюминками», мельчат свое искусство, неизбежно скатываются к пустяковым, поверхностно-развлекательным приемам. Образы советской молодежи приобретают несвойственные ей чудаковатые, лубочные черты. Такая лирика с обязательной анекдотической приправой, к сожалению, слишком часто подменяет у нас подлинную благородную лирику и слишком уж несоразмерно занимает умы некоторых песенников.

Погоня за эстрадной занимательностью, за эффектами сольно-лирического характера (в расчете на то, чтобы со сладчайшей филировкой спел Виноградов, а то и Козловский) ведет к нежеланию писать песни со сложной хоровой фактурой. Много ли скажем у Седого таких типично хоровых песен, как «За Камой, за рекой»? Почему он не развивает этой ценной стороны своего мастерства? Крупные хоровые ансамбли, включая в свой репертуар сольно-лирические песенки, нередко вынуждены идти на жалкий компромисс: почти все исполняет солист, а хору достаются лишь искусственно создаваемые рефрены и повторы. А ведь песня, тем более русская песня, всегда была порождение прекрасного, богато развитого хорового искусства.

Мы отнюдь не возражаем против хорошей лирики, хорошего юмора. Меткая шутка, веселый легкий напев высоко ценимы нашей аудиторией. Но не пустая развлекательность. Мы бы искренне огорчились, если бы узнали, что хороший советский писатель написал пустячный роман для «вагонного чтива» или безыдейную пьеску. Во всех областях нашего искусства художественная мысль бьется над тем, чтобы ярче, смелее и глубже передать самое главное, чем живет сегодня страна. Песенники не имеют права быть в стороне от этой борьбы. Также, как и художники других областей, они должны руководствоваться тем, что составляет жизненную основу советского строя, - его политикой. Начиная с первых дней революции, лучшие советские песни смело поднимали наиболее значительные, центральные темы современности, не боясь подчас митинговой прямолинейности и агитационного огня. Об этих благородных традициях стоит сегодня вновь напомнить нашим песенным композиторам и поэтам, от которых зависит многое.

Вопрос о песенных текстах представляет особую трудность. Принято жаловаться на отсутствие удачных песенных текстов. Увы, многое здесь упирается в инициативу, проницательности, идейную устремленность самого композитора. «В песне главную роль играет музыка», - сказал как-то М.Исаковский. – Музыка эта – как бы крылья песни, на которых она летит». Композитор – главный инициатор песни, и он сам, берясь за ее создание, обязан ясно представлять себе, какой текст ему нужен, о чем он хочет спеть. Умелый отбор текстов – тоже большое искусство. Одни авторы, как, например, Блантер, владеют им довольно тонко, другие позволяют себе обращаться к холодной стряпне текстовиков-дилетантов, заранее обрекая себя на провал. Большие наши поэты – песенники пишут мало и нередко на один и тот же текст Исаковского рождаются три или четыре различные песни. В результате, не поется ни одна. Может быть, следует смелее привлекать новых поэтов, лишь робко приобщающихся к этому сложному делу. Назовем, к примеру, Яшина, Смелякова.

Интонационный строй советской песни также нуждается в существенном освежении. Иногда композиторы, создав ту или иную интересную комбинацию средств выражения, слишком злоупотребляют повторением однажды найденных приемов. В таких случаях штамп убивает искусство.

Некоторые шаблоны, вошедшие в песенную практику в годы Отечественной войны, ныне стали уже ходячей «разменной монетой». Слушателям надоели бесчисленные стилизации «под старинный вальс», под старо-фабричную «пригородную лирику»; становятся штампом, теряя свою свежесть, характерные гармошечные обороты, с успехом культивировавшиеся Захаровым и Седым.

Хочется снова напомнить мудрые слова товарища Жданова: «Каждый день поднимает наш народ все выше и выше. Мы сегодня не те, что были вчера, и завтра будем не те, что были сегодня.». Поэтому оскорбительными кажутся устремляения ряда песенных авторов угождать давно сформировавшимся вкусам, оновываться на бесконечном обыгрывании музыкальных архаизмов, интонационных «предрассудков» масс. Мы уже сейчас являемся свидетелями значительного сужения аудитории у таких авторов, как например бр.Покрасс, чьи песни лишь десять лет назад имели повсеместный успех. Примитивностью средств, неумелостью подняться над бытующим мелосом, обогатить его, обогатить его, привнести свою яркую инициативу грешат некоторые песни Новикова, Листова, Кручинина. Даже такие одаренные авторы, как Седой, Блантер, не свободны порой от стремления угодить отсталым вкусам, обыграть пустячные, дешевые интонации, подменить подлинную народность стиля перепевами уличного фольклора.

От авторов новых песен ждут и большей интонационной, ладовой и ритмической свежести, преодоления штампов, более смелого выявления композиторской индивидуальности, большего благородства и значительности стиля.

Читайте другие статьи в разделах "Читальный зал" и "Выставка".

Читальный Зал | Новости культурной жизни | Выставка
Документальный Спецпроект "Запасная Столица" | Советская Архитектура