|
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕТРО ФОНОТЕКА Музей Истории Советской Массовой песни
Главная
|
|
Владимир БунчиковКогда душа поет … (Воспоминания певца)
|
Часть втораяГлава 16. Гастроли. Снова родная Москва. Как хорошо дома! Пока нет большой работы я хожу на процедуры в поликлинику. Нога все еще болит. Умер Александр Иванович Орлов. Это была большая потеря для радио. Такая опера, как «Бал-маскарад» перешла к дирижеру Брону, когда-то он работал в театре Немировича-Данченко. С ним мы стали готовить оперу чешского композитора Сметаны «Либуше». На радио я занят, как говорится, «по горло». Идут оперы и оперетты. Пою на радио десять передач в месяц – это норма. Приступил к новой работе - опере «Любовный напиток». У меня хорошая партия. Дирижер этой оперы А.Ковалев. Каждую субботу или воскресенье у меня открытые концерты или в Колонном Зале или в концертном зале ЦДСА. Если пою оперетту, то дирижер Л.Пятигорский, если советскую песню, то – В.Кнушевицкий.
В Колонном зале. Выступают В.Бунчиков и Хор Всесоюзного радио. 1948 г.
После всех моих лечений снова гастроли, отдохнул недели две, не больше. Поехали в Прибалтику, оттуда в Пензу, затем в Симферополь. В этот город я любил приезжать. Да и не только я, многие гастролеры. Там был очень хороший директор. Прекрасный организатор и милый человек. Гастрольбюро часто приглашает меня в поездки, но ехать я не могу, так как все время занят в опере или оперетте. На три-четыре концерта выехать иногда получается. Так я поехал в Сталинград. Приехали – а вместо города одни развалины, страшно смотреть. Но народ трудится, идут восстановительные работы. Шел 1948 год, в театре только-только начали играть. Один концерт дали и в воинской части – это километров 30 на другой стороне Волги. Страшно много мошкары, все ходят в сетках, окна везде закрыты, а дышать нечем – жарко. Наши концерты прошли в этом городе с большим успехом. Композитор Евгений Жарковский однажды принес мне чудесную арию из оперетты «Морской узел». Этот чудный вальс «Воспоминание» я пою до сих пор. Первый раз я спел его в Харькове. Успех был огромный. Вот уже 35 лет, как я его пою и всегда с огромным успехом.
1949 год. Севастополь. Выступление дуэта на крейсере
"Ворошилов"
С оркестром под управлением Виктора Кнушевицкого мы едем в большую гастрольную поездку: Харьков, Сталино, Днепропетровск. Солисты: Абрамов, Клещева, Красовицкая и я. Посетили мы тракторный завод, где была очень теплая встреча с рабочими. В Днепропетровск ехал с дрожью в сердце. Мой родной город! Это мое детство, юность. Здесь застала меня гражданская война, прошла служба в Красной армии. Играли мы в бывшем Коммерческом собрании. Но это настоящий театр. Здесь я еще работал мебельщиком в 20-х годах, на этой сцене в те далекие годы сделал первые шаги в искусстве. Гастроли закончились успешно, в прессе были хорошие отзывы.
Георгий Абрамов, Владимир Бунчиков и Вера Красовицкая
По приезде в Москву меня вызвал главный редактор Баласанян. Прихожу к нему в кабинет. Там уже сидят дирижеры Брон, Самосуд и наш консультант Сахаров. Радио решило ставить оперу «Тоска». Мы вас просим спеть партию Скарпио, - сказал Брон. Какой я Скарпио? Его должен петь драматический баритон! Мы это знаем. Но у нас нет такого голоса, и мы решили остановиться на Вас. Если найдем другого, то Вас тогда освободим. На этом и решили. Оперу я спел три раза, было очень трудно, но я справился. Меня сменил Захаров. Очень жаль, что эту оперу не записали, у меня бы осталась память. Правда, я пел несколько арий из этой оперы с концертной эстрады на сольных концертах, и эти записи отдельных моих выступлений существуют. 1950 год. У нас поездка на Кузбасс. С нами едут певица М.Абдуллина и концертмейстер А.Ерохин. Едем до места трое суток, очень утомительно. Прибыли по московскому времени в шесть утра. На вокзале у нас была очень смешная история. Мы вышли из вагона в шляпах, хороших пальто. Нас увидел пьяный, решил, что мы американцы и давай нас ругать. Ерохин еле-еле его убедил, что мы русские артисты. Непонятно, где он мог выпить в такую рань. На следующий день мы выехали в город Кемерово, оттуда и начнутся наши гастроли. Выступали мы на заводах, в перерывах нас окружали рабочие и много спрашивали про нашу концертную деятельность. Выступали мы и у шахтеров, нам даже подарили шахтерскую лампочку. Едем дальше в Новосибирск. Утром пошли смотреть город, видели и театр, где нам назавтра выступать. Театр огромный, мы испугались, что нас будет не слышно, но нас успокоили, сказали, что в зале хорошая акустика. В этом театре у нас два концерта за вечер: в 8 часов и в 10. Пока что у нас, кроме Новосибирска, два выезда. Один – в Академгородок, другой в лагерь. Поехали на машинах, дорога ужасная, нас трясло и бросало из стороны в сторону. Приехали на концерт белые от пыли. Пошли к речке отмываться, нашей единственной женщине дали чайник с горячей водой. Концерты наши прошли с большим успехом. Гастролеры еще редко приезжали к ним. После дня отдыха концерт в оперном театре. Сцена такая огромная, что на ней может ехать большой автомобиль. Концерты прошли с аншлагом. Петь было трудно, я уже пел, правда, в оперных театрах и мне было не так страшно, а вот Нечаев дрожал. Ерохин был высоким, очень импозантным, всегда прекрасно одевался. Он знал английский и немецкий языки, и его нередко принимали за иностранца. Когда мы ездили в Сибирь и на Урал, я всегда брал с собой крупу, маленькую плоскую кастрюльку и плитку. На ней мы иногда готовили гречневую крупу, вермишель или варили картошку. Вечерами после концертов мы собирались в гостиничном номере и ужинали. Чай мы готовили кипятильником. В 60-е годы с едой вообще было неважно и часто нам приходилось обедать в ресторанах. Приходим обедать, а в меню почти ничего нет: суп из сайры да страшные макароны. Нечаев с Ерохиным договаривались, что Ерохин будет изображать иностранца, а Нечаев его переводчика. Сразу все находилось, и нас кормили по первому разряду. Так бывало довольно часто. Я сидел ни жив, ни мертв, просто умирал со смеха, но тоже играл свою роль – время от времени просил Нечаева «перевести» иностранцу какую-нибудь фразу. 1951 г. После возвращения в Москву нам предложили ехать в Ленинград на три концерта. Один концерт в малом зале консерватории и два во Дворце культуры. По дороге мы заблудились, Нечаев потерял портфель с нотами, хорошо что дуэты были у меня. Наш пианист Ерохин играл по памяти все его песни. Все прошло нормально, напрасно Нечаев волновался. Он поехал дальше на гастроли, я же вернулся домой, так как у меня по плану был творческий вечер в ВТО. Первое отделение – арии из опер, дуэты из опер и оперетт. Второе отделение – советская песня. Собралось очень много народу. Концерт прошел успешно, хотя была очень строгая публика, в основном актеры, так что мне было волнительно. На радио опять новая забота. Оперетта Кальмана «Голландочка». Дирижер А.Ковалев. Я исполнял партию Паля. Арию из этой оперетты я записал на пластинку. Не знаю почему, но эту оперетту долго не давали, музыка очень интересная, роли тоже неплохие. Затем «Голубые озера» композитора Жилинского. Я занят, как говорится, по горло. Выезжать мне нельзя, так как я постоянно занят. Нечаев стал часто ездить без меня. Очень много концертов в Колонном Зале, ЦДСА, в зале им. П.И.Чайковского, Эрмитаже. Но больше всего концертов в Колонном Зале. Там всегда выступали лучшие силы Москвы. Для меня было большой честью выступать с такими выдающимися артистами, как Козловский, Лемешев, Пирогов, Обухова, Головин, Барсова, Тарасова, Москвин, Качалов, Хенкин, Лепешинская, Уланова и многие другие.
Владимир Бунчиков с
Аллой Константиновной Тарасовой
С эстрадным оркестром у нас поездка по городам Украины: Харьков, Сталино, Днепропетровск. Харьков нас очень хорошо принял. Солировали Абрамов, Красовицкая, Клещева и я. Были мы на тракторном заводе. Очень теплая встреча состоялась с рабочими этого завода. Следующий город – Днепропетровск. Не могу передать, как я волновался перед приездом в город своего детства. В этом городе прошла и моя юность, и моя служба в армии, были сделаны мои первые шаги в искусстве. Играли мы в бывшем Коммерческом собрании. Это настоящий театр с двумя ярусами. Здесь я когда-то работал мебельщиком. Если бы мне тогда сказали, что я буду петь в этом здании – никогда бы не поверил. Утром к нам в гостиницу пришли местные власти и попросили дать шефский концерт в детской больнице. Хочу сразу сказать, что тогда ни я, ни мои товарищи никогда не отказывались петь в шефских концертах. А сколько их мы спели! Не только в больницах, а и в воинских частях, школах, колхозах. Не надо забывать, что тогда было трудное время, люди жили плохо, многие бедствовали. А может, и мы сами были другими? Не гонялись за лишними заработками. Раз просили дать шефский концерт – значит так надо. Ну так вот, пришли мы в больницу. Страшно смотреть на больных детей, они не ходят, но учатся, с ними занимаются учителя. Многие имеют родителей, но родители от них отказались. Зачем лишняя обуза! Те дети, которые немного передвигаются, – обучаются какому-нибудь ремеслу. Страшно на все это смотреть. Очень трудно было петь в такой аудитории. А что поделаешь – надо петь!
Владимир Бунчиков, Днепропетровск, 1952 год.
После Днепропетровска мы поехали по другим городам. Если сейчас мне посмотреть на карту, то наверное не будет ни одного крупного города или района, где бы мы не выступали. Я любил ездить. Это всегда разные люди, разные города. Были и маленькие деревушки, где инструмента-то не всегда было. В клубах пели, где холодно, часто недосыпали, не говоря уж о еде. Но мы знали, что нас ждут, и поэтому, как ни трудно было, а ехали. Хорошо помню концерты на Целине. Ох, и трудно там пришлось! Погода стояла ужасная, хотя был конец апреля. Снег лежит на дороге, дождь капает на лицо, холодно и неуютно. В Алма-Ате мы пели в театре, где присутствовали все председатели колхозов и все бригадиры. Нас принимали очень тепло, нас уже хорошо знали. Утром поехали в Целиноград. Приезжаем, а нас никто не встретил. Нечаев говорит: «Как у Репина в картине «не ждали»!». Мы рассмеялись, а что еще нам оставалось делать в такой ситуации! Потом, смотрим, бежит администратор. Нас поместили в маленькой гостинице на 15 человек. Удобства во дворе. Правда, в комнате чисто и даже уютно. Из Целинограда мы стали выезжать по разным маленьким колхозам. Кругом степь, жилья нет. Как и где живут люди – трудно понять! Очень много переездов, едем то на поезде, то на машинах. Нас радовало только одно, что нас ждали, это в какой-то мере нас и подбадривало. В таких колхозах мы жили в частных домах. Там было много москвичей. Как они сюда попали, одному богу известно. Нас очень радушно встречали, кормили вкусно, у всех здесь свое хозяйство. Уже потом нам рассказали, что сюда загнали бывших кулаков, они освоили эту землю, построили себе дома, обзавелись хозяйством и прекрасно жили. Многие стали разводить лошадей. Однажды нас пригласили прокатиться на прекрасных рысаках. Я никогда раньше на таких красавцах не ездил. Прокатили, что называется, с ветерком, 10 километров. Все жители непременно хотели пригласить нас к себе в гости. Мы отказывались, так как там всегда была очень сытная еда и водка. Когда мы отказывались – они очень обижались. Старались, конечно, не обижать людей, пить отказывались, так как потом петь не сможем. Да еще мы страшно уставали – иногда за нами приезжали в семь утра! Придем в гости, а там уже накрыт стол! Чего там нет! И обязательно, яичница с салом! Горы помидор, соленые арбузы, рыба. Ели с удовольствием, знали что в городе такой еды нам не видать. От всех этих переездов я простудился, пришлось ехать в Москву. Нечаев поехал дальше. В Москве меня ждала новая работа. Стали готовить оперу Верди «Фальстаф». Мне была поручена роль Форда. Опера была очень трудная, много ансамблей. Целый месяц ее готовили. «Фальстафа» мы спели три раза, очень жаль, что не успели ее записать. А может и не хотели. Потом, когда спохватились – было поздно, многие солисты уже ушли с радио, а собрать их всех оказалось делом трудным. Дело в том, что опера эта игровая, и, конечно, для концертного исполнения она явно не годилась. Теперь, когда есть другая техника и аппаратура, может, что и получилось бы. Затем стали готовить оперу Сметаны «Поцелуй». Тоже с ней намучились. Мы выучили все партии, дирижер Брон нас всех похвалил, но ничего не получилось. Дело в том, что у нас было два симфонических оркестра. Наш председатель радиокомитета решил отдать второй симфонический оркестр в московскую филармонию. Решили, что один есть и хватит! Без такого оркестра никто петь эту оперу не будет! Очень жаль было этого оркестра. Потом спохватились – решили взять обратно, но филармония не отдала. Стали создавать новый оркестр. Но нашелся как всегда какой-то «умный», который сказал, что два оркестра на радио не нужно. Вот так и остался на радио один оркестр, теперь он назывался эстрадно-симфоническм!
Перед началом шефского концерта
Подошел незаметно 1955 год. Нам позвонили домой и пригласили встречать Новый год в Кремле! Было как-то непонятно. А потом я никогда на Новый год никуда не уходил. Этот праздник я всегда встречал дома с семьей. Но очевидно, отказываться было нельзя. Я и Нечаев пришли за час или за два. Пошли осматривать Кремль. Когда вернулись в зал, то там было полно народу. Увидели знакомых артистов: И.С.Козловского, Зару Долуханову, М.Рейзена и многих других. За 20 минут двери Георгиевского зала открыли и мы увидели накрытые столы. Нашли свое место, сели. В зале стояла громадная елка. Наконец, без десяти минут 12 появилось правительство во главе с Маленковым. Ровно в 12 часов погас свет, елка зажглась, все поднялись с бокалами, нас поздравили с Новым годом. Оркестр заиграл Гимн Советского Союза. Теперь я вспоминаю, что нас поздравил В.М.Молотов. Из артистов никто не пил и не ел. Обстановка была явно тяжелая. Все актеры сидели и ждали своей очереди для выступления. Посчастливилось одной Заре Долухановой. Она выступала первой. Отпела – и ушла домой. Мы с Нечаевым должны были выступать гораздо позже. Во втором часу ночи услышали свои фамилии. Петь было трудно, кто пил, кто ел. Нас никто не слушал. Хлопали только из-за приличий. После выступления прошли к своему столу хоть что-нибудь поесть. Но, увы, столы были пустые. Мы встали и пошли выходу. К нам подошел майор и очень вежливо спросил: «Почему Вы уходите?» Я ответил, что мы уже выступили и хотели немного закусить, но на столе ничего не было. Он нас проводил в комнату этажом ниже, там были накрытые столы. Сели за стол, но есть не хотелось, что-то нам мешало. Выпили по 100 гр., съели по бутерброду и попросили нас отвезти домой. Этот же майор проводил нас к машине, и я уехал домой. Домой приехал около трех часов ночи, мои давно уже спали. Утром всем домашним и соседям подробно рассказывал, как я был в Кремле. Конечно, в то время попасть в Кремль – это было что-то невероятное! Я долго потом вспоминал этот Новый год. Прошел Новый год, впереди опять работа и работа, опять гастроли. Куда мы поедем, я еще толком не знаю. Наконец сказали, что поездка будет на Кавказ. Ну что же, там хоть тепло. Баку, Ереван, Тбилиси. Прекрасные города. Концерты с симфоническим оркестром. С собой взял певицу В.Иванову. Она будет петь со мной дуэты. Концерты проходили при аншлаге. Прекрасный оркестр, да и репертуар у меня хороший. Арии из опер, оперетт, классика и в конце песни. Успех был потрясающий! В выходной день в Ереване мы поехали к католикосу в гости. Он нас принял очень хорошо, показал церковь, правда, она была на ремонте. Мы пригласили его на концерт. Он обещал. Вечером смотрю в зал – пришел, сидит в ложе. Первое отделение он прослушал, аплодировал мне, а после антракта его уже не было. Дело в том, что живет он далеко, больше 20 километров и ехать по дорогам трудно, кругом темень. Перед отъездом он зашел ко мне за кулисы и поблагодарил за концерт. В Тбилиси у меня два концерта: один с оркестром, другой под рояль. С оркестром пел в консерватории. Очень красивое здание, прекрасная акустика, хорошая публика. Из Тбилиси поехал в Сухуми, Сочи. Дорога очень красивая, не оторвешь взгляда от окна. В Тбилиси я уже не первый раз, город сказочный и прекрасный, гостеприимный народ! Там я встретил много старых знакомых, актеров, которые меня помнили еще по Джаз-голу. А в Москве у меня опять новая работа. Композитор Ипполитов-Иванов написал оперу «Вадим». Опера хорошая, но пели мы ее под рояль. Оркестра нам не дали, а поэтому и впечатление было другое. После Вадима мне предложили готовить партию Сильвио из оперы «Паяцы». Эту оперу я знал хорошо. Что говорить – опера прекрасная. Когда-то пел ее в Ленинграде. Дирижер оперы С.А.Самосуд. Все артисты ее готовили с необыкновенным подъемом. Состав артистов был таков: Недду пела А.Яковенко, Канио – А.Тархов, Тонио – В.Захаров. Жаль, что эту оперу также не записали. На пленку я записал с дирижером А.Броном несколько арий и один дуэт. Партию Недды спела Пиатровская.
Назад // В оглавление книги // Дальше
См.
также информацию о Владимире Бунчикове и Владимире Нечаеве на странице биографий певцов
>>>; См. также записи песен в исполнении Владимира Бунчикова >>>; См. также записи песен в исполнении Владимира Нечаева >>>;
Полный каталог записей сайта "Виртуальная Фонотека" >>>
|
